Джон Берджер - Пейзажи [litres]

Найденным мной ориентиром стала тюрьма. Ни много ни мало. По всей планете мы сегодня живем в тюрьме.

Слово «мы», употребленное в печати или произнесенное с экранов, стало очень подозрительным, поскольку его постоянно используют власть имущие, заверяя нас, что они говорят от лица тех, кто лишен власти. Поэтому давайте говорить о себе, используя слово «они». Они живут в тюрьме.

Что это за тюрьма? Как она устроена? Где расположена? Или же это просто фигура речи?

Нет, это не метафора, лишение свободы вполне реально, но, чтобы описать его, необходимо мыслить исторически.

Мишель Фуко наглядно показал, что пенитенциарные учреждения были изобретением конца XVIII – начала XIX века, тесно связанным с промышленным производством, фабриками и философией утилитаризма. Прежние тюрьмы вели свое происхождение от клеток и темниц. Что отличает пенитенциарные учреждения, так это количество заключенных, которое они могут вместить, а также тот факт, что все заключенные находятся там под постоянным наблюдением благодаря проекту Паноптикума, идеальной тюрьмы, созданному Иеремией Бентамом, который ввел в этику принцип отчетности.

Отчетность требует записи о каждом событии. Отсюда цилиндрическая тюрьма с камерами, расположенными вокруг наблюдательного пункта тюремщика. Бентам, учивший Джона Стюарта Милля в начале XIX века, был ведущим апологетом утилитаризма в эпоху промышленного капитализма.

Сегодня, в эпоху глобализации, миром правит финансовый, а не промышленный капитал, и догмы, определяющие преступление и логику заключения под стражу, претерпели радикальные изменения. Тюрьмы все еще существуют, и все больше и больше строится новых. Однако теперь тюремные стены служат иной цели. Изменилась сама зона лишения свободы.

Двадцать лет назад мы с Неллой Бельски написали пьесу о ГУЛАГе «Вопрос географии». Во втором акте политзэк говорит с новоприбывшим юношей о выборе, в тех границах, в которых возможен выбор в трудовом лагере:

Когда ты притащишься назад после трудодня в тайге в колонне под конвоем полумертвый от усталости и голода, тебе полагается паек из супа и хлеба. С супом у тебя выбора нет – его нужно съесть, пока он горячий или хотя бы теплый. Относительно 400 грамм хлеба выбор есть. Например, его можно разрезать на три части: одну съесть с супом, одну рассосать перед сном на своей койке, а третью оставить до десяти утра, когда будешь работать в тайге, и пустой желудок ощущается как камень.

Ты высыпаешь тачку полную камней. Насчет того, как толкать полную тачку на отвал, у тебя выбора нет. Теперь она пуста, и у тебя есть выбор. Ты можешь катить ее точно так же, как и катил, или, если ты достаточно умен, а борьба за выживание прибавляет ума, ты катишь ее вот так, почти вертикально. Выбрав второй вариант, ты даешь роздых плечам. Если ты зэк и становишься главарем, у тебя есть выбор, с какой стороны играть: сделаться тюремщиком или никогда не забывать того, что ты зэк [98] Berger John, Bielski Nella . A Question of Geography. London: Faber & Faber, 1987. .

ГУЛАГа больше нет. Однако условия труда миллионов по всему миру не слишком отличаются. Изменилась лишь судебная логика, применяемая к рабочим и преступникам.

В ГУЛАГе политические заключенные, которых считали преступниками, были на положении рабов. Сегодня миллионы жестоко эксплуатируемых рабочих находятся на положении преступников.

Гулаговское уравнение «преступник = раб» переписано неолиберализмом в «рабочий = скрытый преступник». В этой новой формуле отражена вся драма глобальной миграции: те, кто работает, – латентные преступники. Если они попадают под следствие, их признают виновными в попытке выжить любой ценой.

В США пятнадцать миллионов мексиканских мужчин и женщин работают без разрешения, а значит, нелегально. Вдоль границы между США и Мексикой планируется возвести бетонную стену в 1200 километров вместе с «виртуальной» стеной из 1800 наблюдательных пунктов. Любые обходные пути, которые сами по себе очень опасны, конечно же, будут обнаружены.

При переходе власти от промышленного капитализма, зависящего от фабрик и заводов, к финансовому капитализму, зависящему от спекуляций на свободном рынке и трейдеров, тюремная зона изменилась. Спекулятивные финансовые сделки ежедневно составляют 1300 миллиардов долларов, что в пятьдесят раз больше, чем сумма коммерческих сделок. Тюрьма сегодня размером с планету, со множеством разных выделенных зон, которые могут быть названы рабочим местом, лагерем беженцев, торговым центром, периферией, гетто, бизнес-центром, фавелой, пригородом. Важно то, что все, кто находится в этих зонах, такие же заключенные.