Элизабет Гилберт - Большое волшебство

– Чудесно, – обрадовалась я. – А кто его купил?

– Журнал «Стори». Он понравился Лоис Розенталь.

Хм.

Интересно.

Через пару дней я говорила по телефону с Лоис, и она была невероятно приветлива. Сказала, что ей безумно нравится «Разговор с лосем» и не терпится его опубликовать.

– Даже концовка вам нравится? – уточнила я.

– Конечно, – сказала она. – Я просто восхищена концовкой.

Пока мы разговаривали, я крутила в руках письмо, написанное ею же несколько лет назад. Определенно, Лоис вообще не помнила, что уже читала «Разговор с лосем» раньше. Я его не переделывала. Мне было очень приятно, что она принимает мою работу, и я не хотела показаться дерзкой, злопамятной или неблагодарной. Но любопытство меня мучило, и я спросила: «Могу я поинтересоваться, а что именно вам нравится в моем рассказе?»

Она ответила: «Он очень экспрессивен. В нем есть что-то от сказки, мифа. И еще он напоминает мне что-то, только я не могу понять что же…»

Я сочла за благо промолчать, но у меня на языке вертелось: «Он напоминает вам самое себя».

Как же нам истолковать эту историю?

Интерпретация скептика звучала бы так: «Это неоспоримое свидетельство того, что этот мир глубоко несправедлив».

Потому что факты ведь таковы: Лоис Розенталь отвергла «Разговор с лосем», когда рассказ ей предложил незнакомый автор, но потом приняла рассказ, когда его представил известный литературный агент. Следовательно, важно не то, что видишь, а то, кого знаешь. Талант – ничто, зато связи – все, в мире творчества, да и в большом мире творится несправедливость, жить страшно.

Если вам нравится такой взгляд, дело ваше.

Но сама я смотрю на вещи иначе. Наоборот, мне здесь видится очередное проявление Большого волшебства – и снова очень мудрое. Я вижу в этом доказательство того, что нельзя сдаваться, что «нет» далеко не всегда значит нет и что чудесные повороты судьбы ждут тех, кто не сдает своих позиций.

Кроме того, вы только попробуйте представить, какое множество коротких рассказов за день прочитывала Лоис Розенталь тогда, в начале 1990-х. (Я-то видела в редакциях эти горы – вообразите вавилонские башни из конвертов с рукописями, высотой до неба.) Нам всем хочется думать, что наша работа оригинальна и незабываема, но в какой-то момент все они неизбежно сливаются, даже рассказы про животных. Больше того, я не знаю, какое настроение было у Лоис, когда она читала «Разговор с лосем» в первый раз. Может, он попал ей в конце трудного дня или после ссоры с коллегой, а может, ей надо было ехать в аэропорт, встречать нелюбимого родственника. Не знаем мы и того, в каком настроении она читала его во второй раз. Возможно, вернулась отдохнувшая из отпуска. Или получила хорошие новости – ну, может, подтвердилось наконец, что любимый человек не болен раком! Да мало ли что там еще. Кто знает? Я только знаю, что, когда Лоис Розенталь прочитала мой рассказ во второй раз, он отозвался в ее душе и задел какие-то струны. Но этот росток пророс в ее сердце только потому, что я заронила семя несколько лет назад, отправив свой рассказ в журнал. А еще потому, что я осталась в игре, невзирая на первоначальный отказ.

Этот случай научил меня еще одному: те люди, что решают судьбы нашей мечты, не роботы. Они просто люди . Такие же, как мы. Они чудаковаты и эксцентричны. У них день на день не приходится, точно так же, как у нас с вами. Нет никакой четкой формулы, которая бы указала, что поразит воображение человека или когда это случится – нужно просто подойти к нему точно в нужный момент. Но поскольку определить правильный момент невозможно, вы должны повышать свои шансы. Рискуйте. Не позволяйте себе пасть духом – и повторяйте попытки снова, и снова, и снова…

Дело того стоит, потому что когда наконец добьешься своего и попадешь в цель – о, это неземное наслаждение высшего порядка. Потому что именно это и есть настоящая творческая жизнь: когда пробуешь, стараешься – и ничего не выходит. Но ты продолжаешь стараться, ищешь, бьешься об стенку головой, а потом иногда, когда ты меньше всего ожидаешь, бабах. Соединение установлено. Вдруг, ни с того ни с сего, все сходится. Иногда кажется, что заниматься искусством – все равно что проводить спиритический сеанс или ночью подзывать дикое животное, подражая его брачному крику. Занятие кажется глуповатым, и ясно, что ничего не выйдет, но потом вы вдруг слышите, как грохочут копыта, и на поляну выбегает великолепный зверь и устремляется к вам – так же, как вы стремились к нему.