Виктор Кротов - Червячок Игнатий - истории на добавку. Сказки-крошки

– Иди к нам, Веля!

Так он оказался в клубке светлячков. Напитался общим светом – и сам стал светиться в десять раз ярче.

Да и каждого светлячка, побывавшего в клубке, можно было узнать по особому свету.

Кузнечик Куня был прекрасным музыкантом-стрекотантом. И прыгуном был отличным.

Однажды на музыкальном конкурсе он чуть не занял первое место. Но посреди концерта как прыгнет! – и нет его…

И чемпионом по прыжкам не стал: перед главным прыжком новую песенку придумал и забыл о прыжке.

Так и остался Куня просто Куней.

И не жалел.

Захотела как-то Ка поймать пару лягушат, чтобы жили у неё. Надела сапоги, взяла банку, папу и отправилась в лес, к болотцу.

Испугались лягушата, попрятались. Огляделась Ка и говорит папе:

– Давай лучше просто по лесу побродим.

Лягушата обрадовались, собрали букетик и положили перед Ка на тропинку. Подняла она его, а на листочке надпись: «От непойманных лягушат».

Паук Пафнутий и паук Пихнутий плели в сумерках каждый свою паутину. Не заметили они друг друга, вот их паутины и перепутались.

Ох и путаница пошла! Добыча улетает, пока они спорят: чья она? Дети не тому папе на шею бросаются. Гости не туда попадают. Называть пауков стали то Пифнутием, то Пахнутием. Ужас!

Пришлось этим мастерам плетения учиться расплетению. Бывало потом, что их и другие пауки на помощь звали.

Лягушон скакал, счастье искал. Лес, река, поле, болото – нет, всюду не хватает чего-то.

Думает: куда бы ещё отправиться? Вдруг навстречу красавица. Стали вместе скакать, счастья искать. Лес, река, поле, болото – всюду есть чудесное что-то.

На лучшей кочке они поселились, после того как поженились. Запрыгали скоро и лягушата – симпатичнейшие ребята.

И даже если случалось ненастье, оно лишь усиливало их счастье.

Улитка Ульяна славилась осторожностью. Чуть что – раз в ракушку, и не достанешь. Говорили, что Ульяна хранит там у себя что-то драгоценное.

Однажды два кусачих муравья подкрались к ней ночью – и в ракушку! А там пусто! Ни драгоценностей, ни самой Ульяны. Удивились грабители и убежали.

А Ульяна высунула рожки из ракушки неподалёку и хмыкнула:

– Хорошо, что я им пустую ракушку подставила. Ведь осторожность – главное моё сокровище.

Однажды червячок Игнатий забеспокоился, что на свете очень много одиноких существ. Взял он берёзовый листок, написал на нём сердечное письмо неизвестно кому и пустил по ветру. И ещё много писем таких же послал.

А потом к его норке стали отовсюду письма прилетать. На самых разных листках. Он на каждое письмо отвечал, и переписка эта становилась всё обширнее.

Хотя только ветер знал, откуда и куда летели эти письма.

Божья коровка Пятнашка приземлилась однажды возле улитки Ульяны. Та никогда не видела таких красавиц. Спрашивает:

– Ты ангел?

– Я божья коровка, – смеётся Пятнашка.

– Раз Божья, значит ангел, – кивнула Ульяна. – Прилетай ко мне почаще.

Ладно, буду понарошку ангелом, решила Пятнашка. Она ведь любила играть. Стала прилетать к Ульяне. И они подружились. По-настоящему.

Паук Пафнутий отдыхал однажды у моря, и узнал, что под водой живёт его дальний родственник: осьминог. Сплёл себе Пафнутий подводное устройство из паутины вокруг пузырька воздуха, залез в этот пузырёк – и в гости.

Ну и громадный у него оказался родственник! Нос крючком, щупальца в присосках. Да ещё целоваться полез!..

Вылетел Пафнутий из воды, как пуля, и бежать. Нет, думает, и паутину он плести не умеет, и на земле не живёт. Что ног поровну, этого для родства ещё мало.

Жук Дормидонт захотел научиться плести паутину. Начал паук Пафнутий его учить, а Дормидонт отмахивается, хочет по-научному разобраться. Стал распутывать паутинки, изучать их.

Всё разнял, раздёргал – и дом Пафнутия стал падать. Еле удержал его паук. Кричит жуку:

– Уходи, дорогой! Ведь ты сейчас и меня начнёшь разбирать. А я несогласен.

Ушёл Дормидонт и думает: «Да, не с паутины надо было начинать, а с Пафнутия. Как же он устроен, с научной точки зрения?..».

Когда люди пели божьей коровке Пятнашке «Улети на небо, принеси нам хлеба», она относилась к этому серьёзно. Даже если была усталой, тут же летела на небо к Небесному Пекарю. Тот клал ей на каждое пятнышко по крошечному, но сытному небесному хлебцу, и Пятнашка спускалась обратно.