Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Пускай средствами сообщения будут столы или что другое – какое дело! Необходимо, чтобы существовало равновесие. Во всяком случае мы должны сказать, что объяснение явлений этих сверхъестественных сил должно бы составить особый трактат и ни в чем не имеет сходства с нашей наукой, которая основана на изучении человеческой природы.

Мы уже сказали и повторяем снова, что мы не делаем никакой оценки Юма: мы не желаем обрисовывать того мира, с которым он может иметь сношения; читатель сам сделает свои заключения, смотря по своей симпатии или отвращению.

Но мы должны сознаться, что это человек все-таки замечательный.

Планеты влияющие на Юма суть: Луна, дающая ему высокий рост, матовую кожу, белокурые волосы, обширный взгляд; Сатурн, который дает ему сильные кости и несколько высокие плечи; Венера, от которой он получает толстые губы; знаки Юпитера и Солнца поглощены Луною. Ладонь его мягка, какой она должна быть у всех медиумов; пальцы гладки, признак впечатлительности, и длинны; логика развита; первый сустав если не длинен до господства, то по крайней мере довольно важен для того, чтоб быть способным даже к энергическому сопротивлению. Он может торжествовать над своими инстинктами, если того непременно желает.

На правой руке на бугорке Луны находится длинный крест. Бугорок Венеры развит и глубоко исчерчен линиями, составляющими решетки.

Линия Сатурна выходит из бугорка Луны и возвышается одной ветвью до бугорка Сатурна, составляя четырехугольник и широкий мистический крест.

Мы не станем более говорить о Юме, мы подчеркнули линии, которые, по нашему мнению, дают ему могущество, и наши читатели знают теперь, что можно из них вывести. Скажем однако, что, по нашему мнению, могущество Юма зависит от больших черт и креста, находящихся на бугорке Луны. Мы завершаем здесь наши портреты. Если нас спросят, почему мы предпочтительно занимались изучением рук художников и артистов, вместо того, чтоб изобразить типы разных профессий, мы ответим, что нам казалось лучше дать пример разнородностей, представляемых одною категорией, и именно категорией артистов, как наиболее трудной для объяснения, вследствие своей сензитивности или различных оттенков. Другие более ясно выражены, и если наши читатели внимательно следили за нами, то им будет легко изучить каждую руку, в ее специальности.

Теперь, оканчивая свой труд, после долгих рассуждений о влиянии планет, мы считаем себя обязанными ясно выразить наши убеждения, и мы говорим, что влияние планет несомненно, но еще несомненнее всемирное действие, вполне могущественное, величаво возвышенного существа, управляющего и планетами и небом и видимым и невидимым миром, безграничным пространством, – и имя ему Бог.

Вот наконец мы окончили наш длинный путь, а еще далеко от цели, ибо каждый шаг вперед раскрывает перед нами новые горизонты. Каббала подобна водной равнине Ла-Манша, где путешественник всегда и на том же расстоянии видит голубоватые горы, окаймляющие даль.

Наука громадна, как море.

Мы останавливаемся, не потому чтобы у нас не хватило смелости, но потому что боимся потерять доверие тех, которые следовали за нами до сих пор. Начинают не доверять проводнику, как скоро он покидает протоптанную тропинку и идет вперед по стране, там, где не видно человеческого следа.

Но то, что мы начали, будет продолжаемо, когда придет время; и мы сказали вначале, и повторим теперь, что это время недалеко. В умах приготавливается реакция вследствие пресыщения реализмом. Человек достаточно печален, а он не назначен к вечному плачу о своих рассеянных иллюзиях, как Рахиль о своих потерянных детях, ех noluit consolare quia non sunt.

Волны следуют одна за другою, набегают и разбиваются об одно прибрежье, никогда не походя друг на друга. Все возмещается на земле и другие поколения принесут новую любовь и новые надежды. Только, быть может, подобно тому как сильно пущенный маятник должен на некоторое время перейти через границы до принятия правильного движения, как необходима сшибка урагана для принесения чистого воздуха, как необходимо перенести крайности, дабы достигнуть благополучия, так рано или поздно явится суеверие, переходящее за границы веры, дабы привести истинный свет, который мы с каждыми днем утрачиваем.

И так будет, ибо юность, идущая вперед, тревожимая потребностью перемены, царящей над миром, но, возбуждаемая и растлеваемая примерами и влияниями настоящего времени, не будет иметь мужественных качеств, необходимых для того, чтоб век был истинно силен.