Адольф Дебарроль - Хиромантия. Тайные линии судьбы

Маке должен успевать, но вследствие толчков, и всегда употребляя новые усилия.

Между прочим, влияние Солнца борется с влиянием Луны (воображением), увлекающим к роману качества правдивости и здравого смысла, приносимые ему солнечным влиянием; Луна обещает Маке более. Одна линия выходит изнизу бугорка, посвященного этой планете и возвышается до бугорка Меркурия, обходя равнину и бугорок Марса, это – успех или прибыль, даваемая воображением.

Вот почему Маке сделался знаменитым романистом, вместо того, чтобы быть первостепенным историком.

Юпитер, внушающий ему любовь к пышности, также инстинктивно заставил его выбрать карьеру, по которой он должен лучше успеть и которая скорее должна привести его к богатству. Итак, сначала влияют Солнце, Луна и Юпитер; потом следом, но более второстепенно, являются влияния Венеры, Марса, потом Сатурна, который полезен Маке, хотя и не непременно благоприятен, и наконец, в ничтожной степени влияние Меркурия.

Солнце дает Маке пальцы равной длины с ладонью, это – здравый смысл, способность видеть верно и разумно; это предрасположение увеличивается еще знаком Сатурна, который дает ему длинные руки (частности), узлы философские и материальные; это – здравый смысл, вспомошествуемый, подкрепляемый вычислением. Маке был бы в высшей степени способен ко всем точным наукам, ко всем философским исследованиям, к самым серьезным концепциям человеческого ума, если бы не был развлекаем влиянием Луны. Во всяком случае, как ни могущественно его воображение, вследствие противоборствующего влияния планет, он сохраняет достаточно силы, чтобы сдерживать его и помешать дойти до бродяжничества. Можно об этом судить по его драматическим произведениям, которые всегда построены с большим рассудком, с высшим разумом и с восхитительной выдержкой, что неизбежно ручается за успех. Прежде всего, в деле драматического искусства Маке не сказал еще своего последнего слова. Его большой палец главным образом длинный, выражает почти столько же логики, сколько и воли, что опять-таки солнечный знак; только Сатурн, кладя свою печать на первом суставе, расширяет его и производит упрямство воли. Но воля и упрямство жестоко атакуемы Венерой (у Маке линия сердца очень, даже, быть может, слишком длинна); у него господство воли существует единственно для сокрытия его симпатий. При первом взгляде не предполагают встретить любящего человека; но и при видимой бесчувственности, часто маска содрогается подо движением внутреннего чувства. Юпитер, бугорок которого полон, при противодействии Солнца, только умеренно дает ему наклонность к чувственным наслаждениям, но делает энергические наклонности, внушаемые Солнцем: представление, надменность, даже гордость, которая бичует и побуждает разум и которую встречают, как мы видели по этим портретам и увидим еще, почти у всех высших людей.

Головная линия длинна, но на конце склоняется к воображению; это опять-таки влияния Солнца и Сатурна, применяемые Луной; это также желание, потребность богатства.

Бугорок Марса довольно велик для того, чтобы дать великую силу сопротивления и украсить свои произведения энергическими качествами; но этот бугорок без линий делает его менее способным к нападению, чем к защите, а Венера своим важным бугорком, вспомогаемая линией сердца, дает ему особенно то, что называют душой. Эта линия сердца могла бы даже быть для него роковою, если б одна из ее ветвей, возвышаясь к Юпитеру, не отвращала опасность.

Палец Меркурия короток, и приставлен ниже других: таким образом, Маке через влияние Сатурна, а не Меркурия, умен в делах; у него это скорее наука, чем вдохновение; все, что может дать ему Меркурий, относится к искусству, ибо в его руке бугорок Меркурия склоняется к Солнцу, или лучше сказать, он совершенно им поглощается.

Его длинные пальцы влекут его к любви частностей, но он берет в них только лучшую часть, и вследствие заботливости, точности, – вследствие этих самых частностей блещут его произведения. Он умеет по-своему расположить букет так, что виден каждый цветок, каждый листок, даже каждый стебель; без его великолепного уменья, общее могло бы пострадать, но кто будет упрекать произведение искусства за излишество бриллиантов и драгоценных камней мелочного Бенвенуто Челлини? Могущественно, как мы видели, вооруженный, Маке, еще молодой, далеко недовольный высоким местом, которое он себе приобрел, приближается к завоеванию самой блестящей будущности.