Макс Лисс - Отомсти с умом, или Пусть этот урод обо всем пожалеет!

Дела судебные

2008 год для замужних итальянок был удачным. Высший апелляционный суд Италии постановил, что в суде подозреваемые в измене замужние женщины могут лгать, чтобы защитить свое достоинство. Не совсем понятно, насколько это касается мужчин, оказавшихся в подобной ситуации.

Ходят слухи, что Адольф Гитлер спал со своей племянницей Гели, которой было чуть больше 20 лет. Он был помешан на ней и не позволял другим мужчинам с ней встречаться. Даже когда он был занят Евой Браун или другими женщинами, он тщательно присматривал за Гели. Она пыталась вырваться на свободу и найти кого-то другого. И вот однажды она написала письмо, в котором рассказывала своему другу о планах на будущее. В нем ничего не говорится о том, что она собирается освободиться от опеки Гитлера. Но это письмо внезапно обрывается в середине предложения. Саму ее нашли в той же комнате с простреленной головой. Смерть племянницы Гитлера посчитали самоубийством, и некоторые полагают, что именно так она отомстила своему дяде за его обращение с ней. Но многие, как тогда, так и сейчас, не уверены в том, кто именно нажал на спусковой курок, а странное завершение письма лишь усиливает их подозрения. Какова бы ни была его роль в смерти Гели, Гитлер оплакивал ее. В годовщину ее смерти запирался в комнате на несколько часов вместе с ее бюстом в натуральную величину.

Супружеская неверность считалась в Германии преступлением до 1969 года. Одной из причин, по которым правительство избавилось от этого закона, было опасение, что обвинение в измене использовалось в основном из соображений мести.

Из книги Найджела Которна «Сексуальная жизнь великих художников» о Бенвенуто Челлини

Во Франции у него была долгая связь с Катериной, послужившей моделью для его рельефа «Нимфа Фонтенбло». Он страстно ее ревновал и даже написал своему земляку по имени Паголо Миццери, прося проследить за ней.

«Ты знаешь эту молоденькую девушку Катерину. Мне она нужна в основном ради искусства, потому что мне необходима модель. Но так как я мужчина, я провел с ней немало приятных часов, и она носит, возможно, моего ребенка. Я не хочу содержать детей другого мужчины и не хочу позора. Если бы я узнал о чем-то подобном, я бы убил и ее, и его. Поэтому, брат мой, я прошу оказать мне услугу. Если ты что-то узнаешь, немедленно сообщи мне, а я уж позабочусь о том, чтобы она, ее мать и ее любовник расстались с жизнью».

Миццери поклялся, что все выяснит. Конечно же, когда Челлини неожиданно вернулся пару дней спустя, он застал Миццери с Катериной на месте преступления.

«Как только я оказался там, ее мать, эта сводница, закричала: „Паголо, Катерина! Хозяин приехал!“ Когда я увидел эту пару, их одежда была в беспорядке, они не знали, что делать и что сказать, как будто были в трансе, и нетрудно было догадаться, чем они занимались. Кровь залила мне глаза, я вытащил меч и приготовился убить их обоих».

Катерина упала на колени и умоляла пощадить их. Миццери бросился бежать, Челлини погнался за ним, но не смог догнать.

Он немного успокоился и решил, что лучше будет просто выкинуть девушку и ее мать из дома. Но они тем временем пошли к адвокату, который посоветовал им обвинить Челлини в том, что он использовал ее «в итальянской манере», то есть занимался с ней анальным сексом. По словам адвоката, Челлини как минимум придется откупиться от них несколькими сотнями дукатов.

Но Челлини не заплатил, и дело попало в суд, где Катерина повторила свои обвинения. Челлини все отрицал и сказал судье: «Если я и занимался с ней любовью, то это было точно так же, как делают другие народы».

Судья заметил: «Она утверждает, что вы неправильно обращались с ней».

Челлини сказал, что этот способ, не будучи итальянским обычаем, должен был быть французским, так как Катерина знала об этом все, а ему он был в новинку. Затем он попросил Катерину растолковать, что именно он, по ее словам, сделал с ней.

Она и рассказала, причем весьма подробно. Челлини сказал судье: «Я знаю, что по закону его величества подобные преступления караются сжиганием на костре. Эта женщина признала свою вину, а я ничего не признаю».

Он также потребовал, чтобы на костре сожгли и ее мать за сводничество или, точнее, сутенерство, и пригрозил, что, если Катерина и ее мать не будут наказаны, он пойдет и пожалуется королю, который в тот момент ему покровительствовал.

Челлини писал: «Тут эта маленькая шлюха и ее мать стали плакать, а я кричал судье: „Костер, костер! Отправьте их на костер“».