Андрей Звягинцев - Сценарии кинофильмов Андрея Звягинцева

Голос Арчила (немного заплетающимся языком). Ну, ну, ну, толстый…

Голос Давида.Не называй меня так… Ты на себя посмотри…

Арчил.Ладно-ладно, прости, братишка. Давай, Давид, скажи, что ты помнишь? Самое первое, ещё до той поездки?

Давид.Самое первое, да?.. Арчил, поверь, не место сейчас этим воспоминаниям. Когда-нибудь потом, хорошо?

Арчил (с пьяным упрямством). Давид, я хочу, чтобы ты сказал! Сказал сейчас!

Давид.О Господи! Да сиди ты! Хорошо… Самое первое? М-м-м… Сколько мне было тогда?.. Думаю, года три… Где это было, не знаю. Мы шли по какому-то бесконечному песку, как в пустыне…

День. Пустынное место. Толстый мальчик лет трёх, Давид, разомлевший, потный от жары, идёт по жёлтому мелкому песку. Не сам по себе идёт. Его тащит крепкая мужская рука, из которой не вырваться. Давид приседает время от времени с намерением сесть на этот песок и хоть ненадолго перевести дух. Рука рывком ставит его на ноги. Лицо Давида, и без того нерадостное, сморщивается в трагическую гримасу, за которой должен последовать горький оглушительный рёв. Но Давид ограничивается двумя-тремя прерывистыми всхлипами.

Давид (пищит). Пить хочу…

Никакого ответа. Рука тащит мальчика. Ещё один безнадёжный всхлип и тяжёлый вздох. Плач не поможет.

Давид (оттопыривает от обиды нижнюю губу). Домой хочу… к маме…

Молчание.

За декоративной чугунной решёткой, ограждающей территорию дома отдыха, стоит мужчина в промасленной спецовке и кепке. Он наливает из эмалированного бидончика воду в крышку с отбитой по краю эмалью. Протягивает её сквозь решётку Давиду. Мальчик хватает крышку, жадно пьёт.

Мужчина.Вкусно?

Давид (не отрываясь от крышки) . Угу…

Мужчина.Родниковая… Не спеши. Холодная. Ангину можешь схватить.

Давид (не отрываясь от крышки) . Угу…

А тяжёлая безжалостная рука лежит на его хрупком детском плече. Рука дарит покой…

Тьма… Звуки застолья. Давид продолжает вспоминать.

Голос Давида.Вода была холодная. Скулы сводило, но вкусная!.. До сих пор помню этот вкус…

Голос Арчила (разочарованно). Всё, профессор? А я? А я что помню?.. Ехали куда-то… на велосипеде, что ли… У меня было сиденье на раме…

Через поле идёт ухабистая просёлочная дорога, покрытая потрескавшейся глиной. По ней, тарахтя, едет велосипед с моторчиком. Мальчик Арчил лет трёх сидит на прикреплённом к раме сиденье, отчаянно вцепившись в руль маленькими ручками рядом с большими мужскими руками, которые управляют велосипедом. У мальчика развеваются от встречного воздуха волосы. Он явно испуган, но всё равно кричит:

– Дай мне порулить! Дай мне!

Мужские руки исчезают с руля, и малыш сам несколько мгновений ведёт велосипед. Он захлёбывается в счастливом крике…

Тьма 3 3 М. б., литографии в книге, библейские сюжеты: Авраам, Иаков – ветхозаветные сюжеты. «Ветхий днями», восседающий на сфере. Авраам приносит в жертву Исаака. С ножом, занесённым над головой. Искать. Доре или Карольсфельд (??) . Вновь неясные голоса, из которых выделяются два голоса.

Голос Давида.А я где был?

Голос Арчила.Тебя тогда вообще не было…

Давид.А ещё у него была фланелевая китайская рубаха. В синюю и красную клетку… Нет, серую… Не помню точно.

Хорошо утоптанная площадка перед домом. За площадкой – сад. От тополя, что растёт у забора, к крыльцу дома протянута верёвка. На верёвке висит фланелевая рубашка в крупную зелёную и серую клетку. Ветер шевелит рубаху. Она, как живая, поднимает то один свой рукав, то другой. То раздувается, наполнившись ветром.

Голос Давида.Хорошо помню её на ощупь… Ощущение – мягкая. И запах…

Голос Арчила.Запах машины.

Давид.Ага. Точно. Она пахла машиной…

Во дворе, у самой кромки сада, стоит новенькая «Волга».

Давид (продолжает). Откуда она у него взялась?

Арчил.Давид, братишка, ты путаешь! Это уже было перед самой поездкой! Вспомни!

Давид.Перед самой поездкой?.. Да, да, да! Точно! Машина появилась перед самой поездкой… Выходит, так…

Арчил.Выходит, так, толстый!..

Давид.Арчил!..

Арчил.Ладно, профессор, не сердись! Дай я тебя поцелую!

На бельевой верёвке сушится чужая фланелевая рубашка. Во дворе – чужая машина.

Двое мальчиков – беленький десятилетний Давид и худой черноволосый двенадцатилетний Арчил – стоят во дворе 4 4 Титры разбивают повествование на дни недели. С воскресенья по субботу. С первого до седьмого дня. . Они только что подрались. Следы битвы слишком явные. Оба перемазаны в пыли. У Давида разбита нижняя губа. Из неё сочится кровь. Давид непрерывно сосёт её. У Арчила с мясом вырван карман на зелёной офицерской рубашке.