Александр Миндадзе - Парад планет

— Не беспокойтесь, — говорю я вежливо, в тон ему. Оставляю на столе рубль, еще один протягиваю Ольге Аполлоновне: — Это вам за вчерашнее… — И уже иду вслед за Аркадием Степановичем.

Мы пересекаем улицу и вскоре оказываемся в знакомом тесном коридоре, где уже ожидают на стульях посетители. Какая-то старушка в традиционном темном платке и с палкой в руках, завидев меня, идет следом, на ходу пытаясь изложить свое «дело», и я жестом прошу ее подождать.

— Ну как у тебя с нею? — спрашивает Аркадий Степанович.

— С кем, Аркадий Степанович?

— Ну вот. Современная Антигона или как ее там… Это что, нечистая сто третья? Через пятнадцатую? Преднамеренное покушение?

— Да. Версия такая.

— Ну а твоя версия?

— У меня ее пока нет.

— Мгм.

Мы вместе с ним входим в кабинет.

Аркадий Степанович, ни слова не говоря, устремляется к столу, делает какие-то записи в перекидном календаре. Вздыхает.

— Садись, садись… Эти бумажки меня доконают… И зачем я соглашался, не знаешь? Зачем мне все это было нужно?

— Не знаю.

Его демократизм не находит во мне поддержки. И тогда, усмехнувшись самому себе, он спрашивает:

— Так о чем мы говорили? Видишь ли, дело какое. Тут поступили сведения, что обвинение на процессе будет поддерживать районный прокурор. Уж не знаю, чем они там руководствовались… — Он поднимает на меня глаза. — Тебя это не смущает?

— Нет. А что?

Молча смотрим друг на друга.

— Нет, ничего, — говорит он, смутившись.

— А зачем вы спрашиваете? — допытываюсь я.

— Да нет, так просто.

— Ну нет, а все-таки?

— Видишь, какая ты дотошная. Что, уж нельзя спросить?

— Ну хорошо. — И я иду к двери. — Если вам пришла в голову мысль забрать это дело у меня и передать кому-нибудь из наших зубров…

Видно, что я попала в самую точку. Он даже испугался.

— Нет-нет, что ты! Я разве что-нибудь тебе сказал?.. — Он не отпускает меня. — Сказал? Или нет? Отвечай!

— Нет, не говорили.

— Ну а что же ты тогда…

И на этом мы расстаемся. Старушка в темном платке ждет меня и теперь снова поднимается навстречу. Мы заходим в тесный закуток, где стоит мой стол, и я усаживаю старушку в кресло. Но она вдруг поднимается с неожиданной бодростью, достает из сумки коробку конфет, кладет на край стола.

— В самый раз все поделили, по справедливости… — объясняет она. — Ишь чего захотел-то — телевизор ему… Я на этот телевизор сама откладывала, сама…

— Ну вот и хорошо, — говорю я, — хорошо, что все уладилось. А конфет мне не нужно, бабушка. Внукам раздайте…

— Как же вам не нужно, как же… Вы уж наше с дочкой спасибо примите… Он-то одумался потом, старый мой… Вернулся, значит, чемодан на место, теперь, говорит, по-хорошему жить будем…

— Тем более, — смеюсь я, — выходит, зря делили ваше имущество. Так что придется вам конфеты обратно нести… Бабушка, милая, заберите вы эти конфеты. Вы и так можете воспользоваться вашими правами… Это моя обязанность, бабушка, и ваше право! Пра-во! — кричу я ей. — И не надо меня благодарить!

Она кивает согласно, но смотрит издалека, из какого-то своего непостижимого, неподвластного мне мира. Я еще пытаюсь ей что-то объяснить, но старушка уже семенит к дверям, оставив конфеты на столе. А передо мной вырастает новая посетительница. Это женщина средних лет. Мы садимся за стол. Злополучную коробку с конфетами я небрежно бросаю на подоконник. Но от посетительницы не ускользает мой жест…

— Слушаю вас.

Поколебавшись, женщина начинает:

— Так вот, муж подал на развод. Я хочу взять адвоката. Чтобы исключить случайности. Какая должна быть версия в суде? Как вы понимаете, чтобы это было убедительно?..

— Версия? Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Версия чего?

— Не знаю уж чего, но чтобы он ко мне вернулся.

— Ну, наверно, наличие семьи, детей. Может, ваше собственное к нему чувство…

— Это, увы, отпадает. Чувство!

— Тогда зачем?

— Что — зачем?

— Зачем вам его удерживать?

— Странные вы вопросы задаете! — удивляется женщина. — Да он спутался, вы понимаете? Спутался! Она-то, конечно, рада стараться, щука эта, заглотила кусочек… А он-то, дурачок, ходит весь приподнятый, напевает под нос… Вдруг у него, скажите пожалуйста, голос прорезался!

— Вот и хорошо, — говорю я ей. — Запел человек, это уже прекрасно!..

Женщина смотрит на меня в крайнем изумлении.

— Нескромный вопрос. Вы сами замужняя?

— Нет. А что?

— Ничего.

В это мгновение в дверях появляется голова Руслана. Он осторожно заглядывает в помещение и, встретившись со мной взглядом, заговорщицки улыбается, подмигивает…