Алексей Каплер - Киноповести

— Товарищ рудоуправляющий! — насмешливо говорит Матвей. — Что же вы тут свои руководящие силы надрываете? Вы бы лучше велели путя перестлать.

Чуб зло косится на него. Вмешивается Красовский.

— «Путя»! «Перестлать»! — передразнивает он. — Что вы понимаете в технике?.. Путя!

— Я все понимаю, — зло отвечает Матвей.

Тужась, покрикивая, люди поднимают «козу», но она снова валится набок.

Вспотевший Чуб, с черным блестящим лицом, наваливается плечом еще раз.

Братья Бобылевы хватаются руками за «козу».

Они делают вместе с Чубом еще одно усилие — и «коза» поставлена на место.

Свист бича, грохот — движение возобновилось…

Чуб кашляет, прислонившись плечом к стене. На черном лице Семена иронически поблескивают глаза.

— Вы большой демократ, Чуб…

Чуб уходит к стволу. Семен — вместе с ним.

— А пути все-таки придется менять, — говорит Семен.

Стволовой в блестящем черном плаще, в громадной клеенчатой шляпе с торчащими из-под нее пучками соломы впускает их в клеть.

— Хозяина прокати с ветерком! — кричит ему кто-то, смеясь.

Два сигнала. Клеть взлетает кверху.

— Чуб, — кричит Семен, перекрывая грохот и лязг клети, — ваша жена…

— Какая жена?..

— Эта женщина, которая у вас была…

— Бобылева?

Поток воды обрушивается с крыши клети на их головы.

— Да. Она кто? Член партии?

Грохот.

— Бывший.

— Исключена?

Клеть поднимается в надшахтное здание.

— Завтра утвердим.

С е м е н (неопределенно) . А…

Клеть стала на кулаки… Показался дневной свет.

Спокойными наплывами сменяют друг друга снятые с движения сумеречные городские пейзажи. Слышна далекая песня. Поют «Коногона».

За терриконом — гигантской пирамидой породы, накопленной лет за тридцать, — начинается старый шахтерский поселок «Шанхай». Жалкие лачуги выглядят совсем крохотными у подножия громадного террикона. Редкая из них выше человеческого роста. Покосившиеся, с продавленными крышами хибарки подслеповато щурятся на мир грязными окошками с ладонь величиной.

Большим и уродливым лагерем раскинулся возле черного конуса «Шанхай».

Семен останавливается, внимательно всматривается в окружающее, узнавая места. Идет дальше. Сворачивает за угол и подходит к низенькому глиняному домишке с сорванной с петель захватанной дверью.

Веснушчатый мальчишка выходит на стук.

— Кто тут теперь живет? — спрашивает Семен.

— Мы, Федотовы… А тебе на что?

— Можно к вам?

— Входи… — неуверенно говорит мальчишка, пропуская Семена.

В полутьме, в низенькой комнатке с земляным полом, Семена охватывает волнение. Мы видим это по тому, как заблестели его глаза, как осматривает он все вокруг себя.

Печь в углу. Выщербленные старые стены. Закопченный потолок. У стены не гармонирующие с окружающим две новые никелированные кровати и березовый зеркальный шкаф.

— Кого нужно? — недружелюбно окликает Семена пожилой шахтер. Он укладывает в старый деревянный сундук носильные вещи. Его жена снимает с кроватей одеяла и простыни.

— Никого… — отвечает Семен. — Хочу посмотреть дом. Я тут когда-то жил… в детстве…

— Ну что ж, смотри.

Шахтер отворачивается, продолжает укладывать вещи. Семен подходит к стене. Между окнами замечает какую-то ему одному понятную отметину, усмехается.

Парнишка стоит рядом с ним.

— А мы завтра переезжаем, — сообщает он.

— В соцгород? — спрашивает Семен.

— Ага.

Еще раз оглядев комнату, Семен уходит. В дверях он останавливается.

— Как звать?

— Семен, — важно отвечает мальчишка.

— Да ну? Неужели Семен?

— А что ж. Имя обыкновенное.

— Да нет, я вот тоже Семен.

— Подумаешь, мало Семенов…

Примак гладит его вихрастые белесые волосы и выходит из дома. Пройдя несколько шагов, оглядывается.

У дверей лачуги стоит, глядя вслед Семену, второй, маленький Семен. Проходят парни и девушки. Звучит гитара.

Перейдя дорогу, Примак подходит к другой «шанхайской» лачуге.

Он стучит в раму окна. Озабоченное лицо женщины появляется за стеклом.

— Трутнев Павел тут живет?

На лице женщины удивление, она отрицательно качает головой.

— В Москве Пашка давно. Инженером… И мать с ним.

Семен идет дальше.

Завернув за угол, он снова останавливается. Перед ним зажатый меж дырявых и кривых лачуг такой же маленький, но очень аккуратный домик. Он весь увит зеленью, под окнами разбиты клумбы, кругом цветущие кусты сирени, жасмин, кусты роз.

Семен приближается к калитке, возле которой стоит полная краснощекая женщина.