Анджей Мулярчик: Земляки

— Послушай, Казик, и то, что я скажу. Этот дом — не мой дом. Я в нем не родился, не плакал, не смеялся, you understand? И земля эта не моя, потому как я по ней босиком не бегал, зерна в нее, не клал и отца в ней не хоронил. Есть мне лет seventy… Семьдесят без один, и я смотрю, чтоб место выбрать, где я отдыхать пойду. Я приехал к вас прощаться. А землю, sure, я хочу у тебя забирать. Но только — ту землю, с Крушевников, чтобы ее посыпали па мою могилу в Детройт. — Заметив на лице Казика смущение, он напоминает ему: — Ты же писал, что привез с собой из Крушевники мешок с земля, какую тятя каждую весну своими шагами обмерял, чтоб знать, не украл ли кто кусок у него…

— Земля, земля… Земли-то этой всего и было полморга [3] Морг — мера площади, равна 56 гектарам. , а едаков на ней одиннадцать душ сидело! И в Америку тебе пришлось из-за нее же, из-за этой земли, удирать! — восклицает с досадой Казимеж.

— Не из-за земли, а из-за Каргуля! — подчеркнуто твердо произносит Яська.

— Ой, Яська, Яська, — хитро щурит Казимеж покрытые густой сетью морщинок глаза. — Когда это было-то! Да за это время здоровый конь три раза издохнуть успел, а мужик саженный — до земли согнуться.

— Я Каргулю этого никогда не забуду! — жестко отвечает «американец».

— Да не такой уж он плохой был, Яська, — пытается смягчить обиду брата Казимеж. Видя, однако, что Ян подозрительно приглядывается к нему, он дает ему в бок тумака и вдруг начинает смеяться. — А помнишь, как тятя застал на нашем поле Каргулеву корову?

Смех не дает ему говорить…

…Идут кадры, напоминающие старые поблекшие фотографии: в поле зрения появляется маленькая облупленная хатенка с окнами у самой земли, с проваленной соломенной крышей. Посреди грязного двора стоит мужик с космами нестриженых волос. Лицо его выражает растерянность и беспомощность, он озабоченно скребется в затылке.

Но вот и объект, на котором он может сорвать свою злость: корова соседа пересекла межу его поля. Схватив суковатую дубину, он бежит за ней и, не скупясь на самые страшные проклятия, начинает молотить по впавшим бокам коровы.

— Чтоб тебе мой хлеб боком вышел! Чтоб у тебя очи повылазили! Чтоб ты сдохла, окаянная морда!..

Корова тяжело бежит обратно через межу. Укротитель, довольный собой, возвращается во двор…

По другую сторону дырявого, сильно накренившегося плетня стоит его сосед — старый Каргуль. Увидев, что кобыла Павляков беззаботно жует, перевесив хвост через низенький плетень, он подкрадывается, отхватывает ей серпом хвост и, пряча его за спиной, кричит старому Павляку, который пилит дрова:

— Эй, Павляк! Подойди-ка к плетню!

— А на кой мне подходить? — подозрительно спрашивает тот и на всякий случай оглядывается на молодого Яська, который помогает ему пилить.

— Подойди, потому как и я подхожу, — говорит Каргуль и делает два шага вперед по направлению к плетню.

Павляк приближается. Каргуль швыряет ему в лицо кобылий хвост. Удивление Павляка сменяется яростью, он оборачивается к сыну. Схватив топор, Яська гонится за Каргулем, но тот успевает запереться в своем сарае. Оттуда слышен его хохот…

Свист косы. Ровным веерком падает из-под нее. пшеница. За Кацпером Павляком идет, согнувшись, и вяжет снопы его жена, бабка Леония. Их сын, Яська, накладывает на воз связанные снопы. Вдруг Кацпер застывает на полушаге: пахавший неподалеку на своем поле молодой Каргуль отхватил лемехом плуга кусочек межи. Подбежав к краю поля, Кацпер прикладывает ладонь к вспаханному месту: его земли «захвачено» на целых пол-ладони! Он бешено кричит что-то вслед удаляющемуся Каргулю, тот оборачивается и пожимает плечами. Тогда Кацпер подзывает сына и, протягивая ему косу, что-то с жаром говорит. Схватив косу, Яська бежит за пахарем.

Каргуль реагирует на угрозы и проклятия Павляков достаточно выразительным жестом. Яська, подбежав к лошади, бьет ее плашмя по хребту, отчего она пускается в галоп, волоча за собой опрокинувшийся плуг. Каргуль бросается на Яська. Широкий взмах руки, блеск косы…

…Яська в ужасе бежит навстречу отцу и матери. Миновав их, он мчится к виднеющейся вдали деревушке — низеньким белым хаткам, придавленным к земле соломенными шапками крыш. Влетая через открытые ворота в стодолу, где в полутьме копошится брат, он кричит: «Я Каргуля убил!» — и снова бросается наружу. Разметав перепуганных кур, он некоторое время мечется по двору, потом вбегает в хату и бросается на колени перед почерневшей иконой.