Рене Аллио: Недостойная старая дама

Пьер неохотно берет документы и ключ, кинув последний взгляд на свою гитару в руках Шарло.

Шарло.Да, да. Уберу, уберу! Клянусь богом, ты ее любишь больше своей бабушки.

Пожав плечами, Пьер направляется к выходу. Присутствовавшие при этой сцене посетители расступаются, провожая его взглядами. Проходя мимо автомата, Пьер бросает туда монетку. Шарло и Альбер обмениваются взглядом — Пьер неисправим!

Вновь звучит песенка, которую только что, одеваясь, напевал Пьер.

Грузовик делает круг на площади и выезжает на оживленный бульвар. Теперь слова песенки слышатся яснее. А грузовик все дальше и дальше уходит от зрителя и наконец совсем теряется в городском муравейнике…

Но вот грузовик въезжает на улицы Эстака. И когда Пьер подъезжает к дому бабушки, звучавшую все время мелодию сменяют будничные шумы жизни.

Пьер ставит машину неподалеку от типографии, напротив «Занзибара». И тотчас же на узкой террасе появляется Эрнест.

Эрнест.Это вы только сейчас являетесь! А где отец? Тоже мог бы приехать!

Хлопнув дверцей, Пьер выходит из машины.

Пьер(после паузы). Значит, не мог… Ну как там?

Эрнест.Как? (Жест в сторону дома Бертини.) Да вон как раз доктор выходит.

И в самом деле, из дома Бертини выходит пожилой человек и садится в старую машину. Слышно, как где-то вдали проходит поезд.

Повернувшись спиной к Эрнесту, Пьер идет к дому, но перед дверью типографии в смущении останавливается. Может быть, это предчувствие, желание отдалить мгновение, когда он услышит из уст мадам Берт плохую весть? Наконец он открывает дверь…

Все помещение маленькой типографии загромождает печатная машина. Вдоль стен — столы, наборные кассы, заваленные бумагами стеллажи. Пол — ниже уровня улицы, и, входя, приходится спускаться по двум ступеням. Пьер остался у двери. У наборной кассы стоит старик, прозванный Ганди за свою худобу. Он подымает морщинистое лицо в сторону Пьера.

Пьер(тихо). Ганди, как дела?

Ганди отвечает не сразу. Вытирая руки тряпкой, он долгим взглядом поверх очков смотрит на Пьера.

Ганди(ровным голосом). Это уже конец… Мне все кажется, что мы с ним еще только вчера начинали, и вот… (Кашляет и замолкает.)

Длинная пауза. Пьер тоже молчит.

Коридор дома Бертини. Вечер.

Толкнув дверь, Пьер с улицы входит в прихожую. Праздничный костюм юноши придает его приходу некий торжественный оттенок. Пьер и не подозревает, что у него вид человека, пришедшего отдать последний долг.

Пьер оглядывается. Мадам Бертини нет ни в кухне, виднеющейся сквозь открытую настежь дверь, ни в темной столовой, по другую сторону коридора. Пьер направляется к лестнице, ведущей наверх, по дороге включает свет и, собираясь подняться, тихонько зовет:

— Берт! Бабушка!

И в эту минуту на площадке лестницы появляется мадам Берт. Попади нее, через открытую дверь в полузатемненной спальне видна кровать с телом человека, закрытым белым пикейным одеялом.

Какое-то мгновение мадам Берт стоит молча. Ее тонкое морщинистое лицо будто застыло. Она приближается к юноше, он неловко обнимает ее. Губы ее дрожат, и наконец она еле слышно произносит:

— Твой дед умер… — и склоняется на плечо Пьера, словно вот-вот заплачет. Но тут же собирается с силами и слегка отстраняется от него. — А где твой отец?

Пьер делает шаг к двери. Увидев мертвого деда, он потрясен и пытается оправдать отца:

— Да вот… Китсинакис… должен звонить… Отцу нельзя ехать… И вот мне пришлось… Ты же знаешь, Китсинакис наш самый крупный клиент, и, уж если он сказал, что будет звонить, мы… конечно… не можем себе позволить…

Пьер опускает голову, но мадам Берт уже не слушает его. Она возвращается в спальню, к постели мужа. Пьер спускается вниз.

В прихожей дома Бертини суматоха. Только что приехал другой сын стариков — Гастон с женой Симоной и сыном Шарлем. Они привезли с собой и Роз, старшую дочь Бертини, — она тоже, как и они, живет в Париже и работает модисткой.

Темно, но сквозь открытую дверь видно, как Пьер помогает двоюродному брату вытаскивать чемоданы из роскошного черного «Мерседеса». Оба они одного возраста. Но Шарль, в круглых очках в золотой оправе, придающих ему вид интеллигента, весь какой-то чопорный. Волосы подстрижены щеточкой. На нем элегантный темно-серый костюм.

У подножия лестницы уже нагромождены шикарные чемоданы и дорожные сумки приехавших, а сами они молча целуют и взволнованно сжимают в своих объятиях мадам Берт. Роз плачет.