Рене Аллио - Недостойная старая дама

Через некоторое время машина останавливается неподалеку от ресторанчика на берегу моря, откуда слышится музыка. Близится вечер — уже виднеются светящиеся вывески.

Первой выходит из машины мадам Берт, вполне удовлетворенная тем, что Розали выдержала экзамен.

Мадам Берт.Я тобой очень довольна, Розали. Прекрасно вела машину.

Розали (подходя к ней с Пьером). О, Берт, а вы сомневались?

Мадам Берт.Маленькая проверка никогда не мешает… А как же было не воспользоваться таким профессором?!.. (Берет, их обоих под руку.)

Берег моря. Вечер.

На деревянной террасе ресторанчика, больше похожего на кабачок, у столика сидят рядом Розали и Пьер, а против них — мадам Берт. Шумит море, из ресторана доносится музыка. Над водой — сверкающее звездное небо.

Мадам Берт (в превосходном настроении ). А Гастон всегда был похож на школьного учителя! Еще маленький он твердил таблицу умножения, как кюре свои десять заповедей! Серьезный, прилежный!.. И когда с войны вернулся, он нас тоже не удивил… Мы же больше трех лет ничего о нем не знали, и вдруг является! Разбогател!.. Женился на богатенькой! А его Симона?! Ну и голова же у нее!..

Пьер никогда ее такой не видел, свою бабку, — он ее открывает заново для себя.

Пьер.Ну а Альбер?

Мадам Берт.Альбер?!.. Этот был еще честолюбивей Гастона!.. Но уж больно мягок, вроде Роз! Настоящая девчонка! Неловкий, всегда чем-то обиженный, и все коленки ободраны! Вот как и теперь — у него всегда лапа сломана. Он тоже совсем не меняется… (Задумчиво.) Бедный мой Альбер… Его ведь съедят! Вот увидишь, с потрохами сожрут!

Пьер, опешив, смотрит на нее. Значит, она все видит, все понимает!

Все трое под руку не спеша возвращаются к машине. Чудесный вечер. Чуть слышно доносится музыка. По другую сторону бухты светятся далекие огни города.

Мадам Берт.Как они хороши, эти огоньки! (Пьеру.) А где мой дом? Покажи-ка мне его…

Пьер наклоняется, прижимает ее к себе и рукой показывает направление, в котором ей надо смотреть.

Пьер.Вон там! Нет, смотри сюда, левее! На берегу, после темного провала, видишь вон тот пучок огней!..

Мадам Берт.Так далеко?! (Заметив, что они уже подошли к машине.) Ну вот что: я хочу домой, а вы, если не устали, можете еще проехаться. (Лукаво улыбаясь.) Думаю, что вы и без меня обойдетесь! Но сначала отвезите меня домой. Давайте поедем через порт. Ты поведешь, Пьер! Я люблю наш порт.

Пьер.Это я знаю. Видел, как ты там прогуливалась однажды. В коляске мимо меня проехала.

Мадам Берт.Видел?! (Мечтательно.) Какая это была прогулка!

Машина остановилась перед домом Бертини. Пьер и Розали стоят возле мадам Берт, держащей в руках ключ от дома.

Мадам Берт (Розали). Поезжай, прокатись с молодым человеком. (С улыбкой.) Только не слишком поздно ложись спать!..

Она входит в дом. Пьер и Розали переглядываются.

Невысокая ограда большого сада. Уже ночь. Никого кругом не видно. Чуть слышно шелестит густая листва высоких деревьев. Летают какие-то насекомые.

У ограды стоит машина мадам Берт. Фары потушены, в саду темно. Откидной верх открыт, опущены спинки, в машине обнявшись лежат Пьер и Розали. Яркий свет фар проехавшей мимо машины на мгновение осветил их…

Крадучись, стараясь не производить шума, подымается по лестнице своего дома Пьер. Но то башмаки чуть постукивают, то ступеньки под ним поскрипывают. Дойдя до площадки, Пьер вынимает из кармана ключ и наклоняется к двери, намереваясь осторожненько, бесшумно открыть замок. Но тут неожиданно дверь сама открывается перед его носом. За дверью ждет его в пижаме Альбер, опираясь на палку, — нога еще в гипсе.

Альбер (шепотом). Ну что?

В спальне мадам Берт окно без занавесок открыто на улицу. В комнате не осталось никакой мебели, кроме кровати и одного стула, стены оголены. Тишина, прорезаемая вдруг звоном стоящего на стуле будильника.

Мадам Берт лежит в кровати, но она не спит, глаза ее устремлены в потолок. Посмотрев на будильник, стрелки которого показывают три часа ночи, она подымается, в ночной рубашке подходит к окну и выглядывает на улицу. Потом возвращается к стулу, на котором лежит ее платье, накидывает поверх ночной рубашки не то халат, не то пальто и выходит на пустынную, молчаливую улицу.

Типография, которую начали перестраивать, являет собой картину разгрома. На ночь здание окружают временной загородкой. Склонившись, мадам Берт сквозь щели в досках смотрит на остатки своей прежней жизни, а потом уходит.