Сергей Бодров - Очень важная персона

Присутствующие, наоборот, посерьезнели.

— А что горит? — спросил секретарь.

— Да ребятня сарай подожгла…

— Райком партии поддержал кандидатуру» — помолчав, продолжал секретарь. — И впредь будет оказывать нужную помощь. Работай, Родион Михайлович!

Ракитин пожал Шишкину руку и вышел.

— Поздравляем, Родион Михайлович! — сказал завотделом культуры Петряков, и все зааплодировали.

— Не надо, — остановил аплодисменты Шишкин и надел очки. — Перейдем к делам.

Все замолчали,

— К делам, товарищи! — нетерпеливо повторил Шишкин, давая понять, что все свободны, и стал перебирать бумаги на столе.

Все поднялись.

— Да! — вспомнил Шишкин. — Свою квартиру, к которой проложили асфальт, я сдал под музыкальную школу. Себе купил дом на окраине и переезжаю туда. Прошу никаких благоустройств рядом не производить. Чтоб не было разговоров.

— А еще указания будут? — неуверенно спросил кто-то.

— Указаний не будет. Будет просьба. Каждому постараться думать своей головой. Как можно больше. Кормить страну надо, товарищи, — сказал Родион Михайлович, перебирая бумаги.

Присутствующие встали и, переглядываясь, стали выходить из кабинета.

— Погодите!

Все остановились.

— Слушай, — с недоумением спросил Шишкин у большого, уверенного вида мужчины. — Это по твоей птицефабрике сводка?

— Точно, — басом ответил директор птицефабрики. — По моей.

— Так. Все свободны, товарищи, — сказал Шишкин. — А ты задержись, Алексеич.

Все ушли. Директор птицефабрики остался.

— Садись. Слушай, почему у тебя птица все дохнет и дохнет? — вроде даже с лаской спросил Шишкин.

— Не говори, Михалыч. Уж больно нежная тварь. Чуть что не так — сразу лапы вверх. Я когда на кроликах сидел, и то легче было… — пожаловался директор.

— А на птице ты сколько сидишь? — помолчав, спросил Шишкин.

— Лет двенадцать, — подумав, ответил директор.

— Долго… Может, ты не на том месте сидишь, Алексеич? — задушевно спросил Шишкин.

— Да уж привык! — махнул рукой директор.

— Я тебя понимаю, — вздохнул Шишкин. — Давай мы с тобой так решим. Сдавай-ка ты, милый, дела…

— Как сдавать? Кому?

— Сдавать — как обычно. Кому — найдем.

— А на чем же мне теперь сидеть, Михайлыч? — растерянно сказал бывший директор птицефабрики, стоя уже у дверей.

— На… — хотел объяснить Шишкин, но тут дверь открылась, и вошла Света со стаканом чая.

— Что, Света? — сразу взяв себя в руки, вымученно улыбаясь, спросил Шишкин.

— Чай, — хладнокровно сказала Света и прошествовала к столу со стаканом чая.

— Я вроде не просил? — удивился Шишкин.

Света пожала плечами, повернулась и пошла обратно.

Бывший директор птицефабрики вздохнул и вышел следом.

В кабинет заглянул завотделом культуры Петряков:

— Еще раз хочу поздравить, Родион Михайлович! От души!

Шишкин удивленно посмотрел.

Петряков понятливо кивнул и молча закрыл дверь.

— Родион Михайлович! — раздался по селектору голос секретарши. — К вам делегация работников народного образования.

За дверью раздался барабанный бой и звук горна.

— Света, — нажал селектор новый председатель. — Если по делу — пожалуйста. С поздравлениями — не пускать!

Никто не вошел. Барабан затих.

Шишкину стало неудобно. Он встал из-за стола и вышел все-таки в приемную.

Через минуту он вернулся с повязанным на шее пионерским галстуком и цветами в руках. Подошел к окну. Задумался.

О чем он думал, Родион Михайлович Шишкин, сорока лет от роду, русский, происхождением из крестьян, член партии, образование высшее, умный мужик и дельный хозяин? Да, непростые, видно, были у него мысли…

На следующий день утром Шишкин вошел в свою приемную. Тут уже сидел знакомый нам Николай — любитель-дельтапланерист из колхоза «Волна революции».

— Здрасьте, Родион Михайлович, — растерянно сказал Николай. — Вызывали?

— Заходи, — сказал Шишкин. — Нормально долетел?

— Нормально.

Они вошли в кабинет.

— Ну, как там в колхозе? — ревниво спросил Шишкин.

— Нормально, — пожал плечами Николай.

— Михаил-то ничего, справляется?

— А чего там не справляться?

Шишкину стало немного обидно — без него, стало быть, вполне обходились.

— Сенокос начали?

— Косим.

Шишкин помолчал.

— Чего теперь не справляться — хозяйство налаженное, — сказал он, успокаивая себя.

— Ну, — согласился Николай.

Шишкин внимательно посмотрел на Николая.

— Ты у нас на каком курсе?

— На четвертом.