Дмитрий Рогозин: НАТО и Россия. Наш ответ на угрозы Запада

Следует также подчеркнуть, что объем госфинансирования новой программы вооружения РФ на 2016–2025 годы будет сравним с объемом финансирования текущей программы. Объем нынешней госпрограммы до 2020 года составляет 20 триллионов рублей.

(интервью Д.О. Рогозина ИА «Росинформбюро», 9 июня 2014 г.)

– Последние выборы в Европе показали рост популярности патриотических партий. Ряд экспертов называют результаты этих выборов «европейским изломом». Изменятся ли отношения между Россией и Европой в связи с тем, что там приходят к власти патриотические силы, и что, в принципе, означает эта тенденция?

– Эти партии являются старожилами Европейского парламента, их по-разному называют, некоторые считают ультранационалистами. Но, надо иметь в виду, что политология часто бывает служанкой обычной борьбы между политиками. Сам помню, как меня величали самыми страшными словами (в период представительства России в НАТО и руководства партией «Родина». – Ред. ), но это все было очень далеко от действительности.

Я не очень хорошо знаю всех тех, кто прошел в Европейский парламент. Но я знаю одну партию – это «Национальный фронт» Марин Ле Пен. Я с Марин встречался, хорошо знаю ее отца. Могу совершенно точно сказать, что ей удалось сделать больше, чем ее родителям, потому что образ ее отца был все-таки образ штурмовика-десантника: такой грубый мужчина, который говорит правильные для некоторых французов вещи. Она же сумела, по сути, эту партию переформатировать, сделав ее гораздо более воспринимаемой большинством французов. Думаю, что этот результат – это только первый результат и не далеко последний. Что мне лично импонирует в ней – это абсолютное глубокое понимание традиции франко-русских отношений, скептицизм по отношению к Европейскому союзу, который давно уже превратился в некий такой раздражающий балласт общеевропейской бюрократии в виде своей Европейской комиссии. Я работал четыре года в Брюсселе, и, хотя я работал в другом Брюсселе – в натовском, а не в ЕС, могу судить о том, что европейцы просто ненавидят свою бюрократию. И те, кто у нас ругают наше чиновничество – они не подозревают с чем бы они могли столкнуться, если бы были гражданами Европейского союза. Эта бюрократия не лишена тех же болезней, что и российская бюрократия. Я имею в виду и коррупцию в целом, и другие излишества. То количество привилегий, которые они себя позволяют и цинизм, с которым они общаются с собственными избирателями – это просто верх всякого представления.

– То есть европейские чиновники, которые ездят на работу на метро или на велосипеде – это наши иллюзии?

– Это отдельные чудаки в отдельных Скандинавских странах предпочитают велосипеды. Европейские бюрократы получают столько, что, скажу честно, мне сложно представить, чтобы российские чиновники могли получать такие деньги, причем, в том числе, на контрасте со средними заработными платами в этих странах. Как говорится, каждая международная организация успешна в случае, если успешна ее бюрократия. И десятилетиями формируемые европейские или евроатлантические организации порождают уже несменяемый слой европланктона, который сам себя множит, и попасть в него уже невозможно. Если ты в 20–22 года попал в какую-нибудь атлантическую ассоциацию молодых политических лидеров, то уже можно точно сказать, что ты счастливый человек, потому что дальше тебя возьмут в нижний, потом в средний, а потом и высший эшелон атлантической бюрократии. И эти люди живут в одном соку, как шпроты. Они привыкают друг к другу настолько, что сплоченно выступают против всякого пересмотра уставов или основ деятельности этих организаций.

Вот мы говорим: НАТО. Для чего нужно НАТО после распада Советского Союза, Восточного лагеря? Тех, кому НАТО должно противостоять – нет. Но НАТО будет жить, потому что жива натовская бюрократия, она сама себя плодит, она сама себя кормит, она дружно доказывает безальтернативность Североатлантического альянса. То же самое можно сказать о Европейском союзе или Европейской комиссии. Поэтому такие политики, как Ле Пен, позволяют себе с точки зрения Брюсселя великую дерзость – они ставят под сомнение благополучие европейской или натовской бюрократии, и поэтому им нет прощения. Их будут гнобить, называть фашистами, ксенофобами или как-то еще, что, на самом деле, не имеет к ним никакого отношения. Они просто консерваторы, самые настоящие консерваторы.