в:А фигура политтехнолога со времен «Generation П» изменилась?
о:Да, он сильно растолстел.
в:Что сейчас должен делать Вавилен Татарский?
о:Ловить грузинских шпионов, которые выкладывают в Сеть мои произведения. Но помнить, что в любой момент грузинским шпионом могут объявить его самого.
в:Вы принимали участие в работе над экранизацией «Generation П»?
о:Нет.
в:В романе речь идет о реформах 80–90-х, а в последнее время в моде установки на крепкую государственность, стабильность и всяческий позитив. Как, на ваш взгляд, фильм должен смотреться сейчас? Как отражение нашей недавней истории?
о:Это, мне кажется, будет зависеть от фильма.
в:Не следует ли в связи с переменами в стране переименовать пространство Фридмана в пространство Шварцмана, где последний воспользуется результатами повторной национализации?
о:Знаете, как в народе говорят — переименуй не переименуй, все равно получишь коррупционную сырьевую экономику.
в:Кстати, как отразился на пространстве Фридмана теперешний мировой банковский кризис?
о:Фридман, насколько я знаю, решил прикупить активов за границей.
«Я много лет не пью и не курю»
в:Как известно, о вас ходит множество слухов — один гротескнее другого. Один из мифов о Викторе Пелевине, что вы бывший/практикующий наркоман. При этом повести сборника написаны так, как будто автор по себе знает, что такое состояние измененного сознания. Это правда?
о:Что значит — измененное состояние сознания? Измененное по отношению к кому и чему? Для меня, например, измененным состоянием сознания является поток мыслей офицера ГАИ или депутата Госдумы. Весь вопрос в том, что вы принимаете за точку отсчета.
Теперь о наркотиках. В молодости со мной всякое бывало — как, например, и с Биллом Клинтоном. Только он не вдыхал, а я не выдыхал, а так очень похоже. Но я уже давно не употребляю наркотиков. Единственный стимулятор в моей жизни — это китайский чай. Я научился ценить простое, ясное и трезвое состояние ума. Мне никуда из него не хочется уходить, это мой дом, мне в нем хорошо и уютно. Я много лет не пью и не курю. Для меня принимать наркотики или психотропы — это примерно как зимой раздеться догола, выйти на улицу и побежать куда-то трусцой по слякоти. Теоретически говоря, можно такое проделать, организм выдержит, но ничего привлекательного в такой прогулке я не вижу и никаких озарений от нее не жду.
Состояния, которые я описываю в книгах, посещают меня безо всякой химии. Если мои герои принимают какие-то фантастические вещества, это просто сюжетный ход, который позволяет мне рационально объяснить возникновение подобных переживаний у них. Вы же не спрашиваете, например, Акунина или Маринину, сколько старушек они мочат в неделю — хотя по их книгам уголовный розыск вполне может решить, что они хорошо знакомы с технологией убийства или даже занимаются его пропагандой. А вот меня почему-то постоянно спрашивают, употребляю я наркотики или нет. Нет, не употребляю, никому не советую и где купить, тоже не знаю.
в:А комментарий нарколога, которым заканчивается книга, призван объяснить читателям, что не стоит злоупотреблять с экспериментами, или отвести глаза Госнаркоконтролю?
о:Знаете, часто автор и читатель понимают один и тот же текст по-разному. В «Ревизоре» все увидели социальную сатиру, а для самого Гоголя смысл был в том, что Хлестаков — это ложная внешняя личность, светская оболочка. А настоящий ревизор, появляющийся под занавес, — это подлинная совесть, пробуждающаяся в самом конце жизненной драмы.
Для меня «Ассасин» — это, в общем, схожая метафора. Человек блуждает в лабиринте ложных смыслов, а потом его настигает смерть. «Даджал Абулахабов», который сообщает об этом, — это, если хотите, мусульманское обозначение дьявола, врага. Он-то и является настоящим ассасином, который перерезает нить жизни человека, заблудившегося среди фальшивых удовольствий и пустых смыслов.
Мы думаем, что можем вычислить истину, выдумать ее вместе с Рене Декартом, произвести ее из своего ума, как гашиш делают из конопли, — а истина ждет нас как раз там, где ум прекращает гнаться за собственной тенью. Мы сами производим из себя ядовитые наркотики, которыми потом одурманиваемся, но ум, который этим занят, сам же в силах это прекратить и пробудиться. В этом смысл повести — во всяком случае, для меня. Но вы можете увидеть в тексте какое-то другое отражение, это нормально. Главное — помнить, что это не мое отражение, а ваше.
Читать дальше