Яков Рубин - Наследники Мальтуса

Впрочем, перевод переводом. Но какое отношение к «переводчику-предателю» (как выразилась одна участница конференции) имеет острая критика, которой подвергли трактат Мальтуса его же соотечественники вскоре после опубликования этой книги (Хэлл, Томпсон и другие)? Они-то уж во всяком случае имели перед собой не искаженный текст «Опыта».

Другим источником «недоразумений» при истолковании концепции Мальтуса, по мнению буржуазных теоретиков, является будто бы знакомство с этой концепцией по первому изданию «Опыта о законе народонаселения». Судить об авторе по этому изданию, заявил один из ораторов на конференции, то же, что судить о крупном ученом по случайной статье, написанной им в незрелые, студенческие годы. По этому поводу заметим, что поправки и дополнения, которые Мальтус вносил в каждое очередное издание своего трактата, выполняли лишь роль иллюстраций к «закону народонаселения». Сам же закон нисколько не менял своей сущности, оставаясь все тем же биологическим законом. Разве что усиленным оказался вывод о последствиях действия этого закона — порождаемых им «мятежах и революциях».

То, что фактически никакой эволюции взгляды Мальтуса с каждым новым изданием его «Опыта» не претерпевали, легко подтверждается сравнением первоначальной и последующих формулировок основных положений мальтусовой теории. В «Опыте» издания 1798 г. сущность теории выражалась констатацией того, во-первых, что человек не может жить без пищи, во-вторых, что взаимное «притяжение полов» — вечное явление. В-третьих, утверждалось, что чрезмерно быстрый рост численности населения подавляется и приводится в соответствие с наличными средствами существования закономерным действием «двойного ограничителя»: нищеты и порока. Во втором (1803 г.) и всех последующих изданиях, включая шестое (1826 г., последнее прижизненное издание сочинения Мальтуса), суждения о пище и половом влечении в качестве краеугольных камней теории уже не фигурируют: видимо, и сам автор понял, что заключение о постоянстве этих человеческих потребностей неловко выдавать за открытие.

Остался у Мальтуса вывод о действии «нищеты и порока». Причем к этим двум «ограничителям» Мальтус добавил третий: длительное безбрачие. В итоге получилось то, что и было. А именно: активно противостоять действию «закона народонаселения», его опустошающим акциям можно, согласно Мальтусу, лишь путем отказа от потомства, в крайнем случае — при минимальном потомстве.

Ликвидировать иным путем нищету, болезни, предотвратить гибель людей в войнах невозможно — они являются естественной потребностью, и они всесильны и вечны. Формула по своему главному содержанию осталась прежней. Мальтус лишь несколько пригладил ее. И, к слову сказать, не случайно в ФРГ сочли эту «доводку» малозначащей и в 1977 г. издали мальтусов «Опыт о законе народонаселения» в его первоначальном виде (вариант 1798 г.). Вот, следовательно, что остается от «эволюции» трактата Мальтуса, от уверений в необходимости, во избежание кривотолков, изучать Мальтуса по последним изданиям его книги.

Особо стоит отметить предпринятую на конференции в Париже попытку возложить главную ответственность за «неправильное прочтение Мальтуса» на... Советский Союз и революционное прошлое нашей страны. По словам американского социолога Владимира Береловича, сильно искаженный и обедненный образ Мальтуса в СССР своими корнями восходит к В. А. Милютину и Н. Г. Чернышевскому.

В действительности же наши знаменитые соотечественники внесли ценнейший вклад в научное истолкование сущности мальтузианства. Русский публицист и экономист В. А. Милютин является автором работы «Мальтус и его противники», опубликованной в журнале «Современник» в 1847 г. Сам факт опубликования этой большой статьи в печатном органе, который еще с пушкинских времен объединял вокруг себя революционно настроенную интеллигенцию, говорил о политических взглядах автора. И Милютин конечно же не упустил случая показать, каким социальным силам служит теория Мальтуса. За эту теорию, писал русский ученый, ухватились те, кто находил существующий порядок «сообразным со своими личными интересами». Между тем порядок этот, подчеркивал Милютин, порочен, поскольку «несправедливы и нерациональны те законы, по которым распределяются ныне богатства между отдельными классами производителей». В. А. Милютин не ограничился политической критикой мальтузианства — он показал философскую основу теории Мальтуса. Эта основа — во внеисторическом подходе к народонаселению, в попытке представить нищету и все страдания человечества как явление, основанное «на законах самой природы».