Иосиф Бакштейн - Внутри картины. Статьи и диалоги о современном искусстве

В своей интерпретации человеческого тела как «найденного объекта», которое в этом качестве было отвергнуто модернизмом, Гормли, на наш взгляд, как многие деятели искусства его поколения, – последователь того явления, которое в моей стране называлось НТР, научно-технической революцией. В этом смысле его можно смело сравнить с другим выдающимся деятелем британского искусства, архитектором Норманом Фостером, с его идеями экологической архитектуры и зданиями, нашпигованными политкорректной аппаратурой, преобразующей солнечные лучи в полезную электроэнергию.

Гормли действует в той же логике, когда сооружает в лондонском Гринвиче «Квантовое облако» – где человеческое тело представлено как совокупность частиц (так и хочется сказать – элементарных частиц). Здесь и в других подобных проектах Гормли, в том числе и в Domain Field, тело представлено, и это постоянно повторяет сам художник, как физический объект, как «концентрация присутствующего отсутствия».

На самом деле – и здесь вырисовывается еще одна ипостась Энтони Гормли как ученого – тело репрезентировано как объект физики, как объект научного исследования. Но одновременно это и анатомическая трансформация – «человеческий объем» выглядит так, как будто вся его нервная система вывернута наружу и тело предстает метафорой «абсолютной уязвимости».

В этой же логике Гормли, действуя как истинный экспериментатор, постоянно изобретает самые неожиданные положения, в которые он ставит человека; в них – и это сознательный прием художника – возникает ощущение полной его зависимости от внешних обстоятельств, в том числе от воли автора, который заставляет тебя, твое тело, принимать определенные, зачастую мучительные позы.

В. Дж. Т. Митчелл, описывая особенности «мучительной» эстетики Гормли, остроумно трансформирует пришедшее из средневековых фольклорных преданий понятие «Голем» – искусственное существо, глиняный великан – понятие «Гормлем» – скульптурный клон, идентичная копия отсутствующего оригинала. Страдательный залог эстетики Гормли находит свою аналогию в философии Джорджо Агамбена, в его описаниях священного человека-изгоя. Персонажи Гормли действительно выглядят как жертвы – и благодаря композициям, которые символически отсылают к мирам «за пределами Добра и Зла», и благодаря устрашающей пластике самих гормлиевских тел.

В свою очередь, проект Event Horizon кажется обнадеживающим и оптимистическим на фоне большинства других проектов Гормли (как, впрочем, и проект Another Place, осуществленный в 1977 году в Англии на Crosby Beach и представляющих собой группу фигур, стоящих на песке и как бы уходящих одна за одной в открытое море).

Domain Field репрезентирует поиски человеческой телесной сущности в ее постоянном ускользании, экзистенциальную озабоченность и неуверенность в обладании этой сущностью. Этот проект выглядит как воплощение идей Мартина Хайдеггера – одного из тех мыслителей ХХ века, которых выделяет Гормли, – как телесное воплощение центральной хайдеггеровской категории Заботы как стремления «уже быть впереди себя в мире, при внутри мира встречающемся Сущем». Это искомое Сущее, поиски этого Сущего и есть конечный предмет внимания нашего художника.

В Event Horizon настроение и предмет художнических поисков совсем иной. Здесь зрителя ожидают совсем другие впечатления, построенные в том числе на неожиданностях и на «нечаянных открытиях». Можно смело сказать, что в этом случае зритель проекта открывает для себя гуманистическую Сущность окружающего мира, пусть и тщательно скрываемую. Здесь мы попадаем и в мир Города, и, более того, в город Мира. Человеческие фигуры, непринужденно расположенные на крышах зданий в интенсивной городской среде, – это и призраки наших добрых знакомых, и просто персонажи неизвестных нам историй и мизансцен.

Находясь в Москве и показывая своим коллегам те здания и те крыши, которые он выбрал для размещения на них своих персонажей, Гормли не раз обнаруживал на искомых крышах живых прототипов этих персонажей, спокойно стоящих на высоте и разглядывающих сверху московскую уличную суету. И эти сцены только подчеркивали естественность художественного приема, примененного в Event Horizon.

Непринужденность расположения скульптурных тел «на высотах» не может скрыть всего разнообразия заочных отношений – и с теми, кто смотрит на эти тела, и с теми, кто находится в соответствующих зданиях и сооружениях и тоже ощущает себя персонажами Гормли. Драматургия жизни высотных тел начинает напоминать чуть ли не историю Карлсона, который, как известно, тоже жил на крыше.