Валерия Башкирова - Герои 90-х. Люди и деньги

Все три генерала хорошо подготовились к своим демаршам.

Лебедь в Приднестровье, Николаев в Москве, а Рохлин в Чечне начали активно работать с прессой. Журналисты были желанными гостями в кабинетах и блиндажах, им практически никогда не отказывали в интервью, организовывали поездки в войска и на передовую. Кулак командарма, интеллигентная улыбка директора и треснутые, замотанные изолентой очки комкора запомнились всем.

Поэтому в ходе скандалов им были гарантированы не просто статьи и видеосюжеты, но и благожелательное отношение журналистов, которые свое дело сделали — вдобавок к известности генералы получили необходимую популярность.

Ни у кого из генералов не было ни опыта политической жизни, ни денег на предвыборные кампании и поездки по регионам, ни собственного движения — этих обязательных атрибутов политика федерального масштаба. И генералы начали поиск политических покровителей.

Быстрее других эту задачу решил Андрей Николаев: буквально через несколько недель после отставки стало известно, что экс-директор ФПС вступил в альянс с московским мэром Юрием Лужковым. Градоначальник помог генералу победить на выборах в Госдуму.

Лебедь с союзниками поначалу просчитался. Согласившись на второе место в предвыборном списке полумаргинального Конгресса русских общин (первое забрал Юрий Скоков), он потерпел фиаско — на парламентских выборах в декабре 1995 года КРО не набрал необходимых 5% голосов и в Думу не прошел. Генерала спасло лишь то, что он предусмотрительно выставил свою кандидатуру еще и в одномандатном округе в Туле, где в течение двух лет командовал дивизией.

Неудача заставила Лебедя стать осмотрительнее в выборе союзников. На президентских выборах 1996 года он заручился поддержкой предвыборного штаба Бориса Ельцина. В итоге — первый успех. Пост секретаря Совета Безопасности был той политической вершиной, на которую Лебедь мог в тот момент реально рассчитывать. Правда, высоко взлетев, Лебедь пошел напролом, быстро растерял влиятельных союзников и, оставшись в одиночестве, пал в сентябре того же года жертвой ловко сплетенной аппаратной интриги.

Однако первое серьезное политическое поражение не привело к разрыву с истеблишментом и уходу на политическую периферию. У него в активе были остановленная война в Чечне, незаслуженное вроде бы увольнение и интерес прессы. Отказ от политического радикализма обеспечил Лебедю влиятельных союзников. ОНЭКСИМбанк (хозяин «Норильского никеля»), «Российский кредит» (владелец КрАЗа) и Борис Березовский обеспечили генералу финансовую и организационную поддержку в ходе губернаторских выборов в Красноярском крае. И генерал победил.

Последнее важнейшее условие — не вступать в конфликт со всем истеблишментом и не уходить в оппозицию к правящей системе власти — не выполнил только Лев Рохлин.

Сделав поначалу ставку на министра обороны Игоря Родионова, он после его ухода решил действовать самостоятельно. В июне 1997 года Рохлин написал открытое письмо военнослужащим, в котором призывал их «сплотиться, в каждой воинской части провести офицерские собрания, на которых выработать законные требования и направить их президенту, правительству, Федеральному собранию, в Верховный и Конституционный суд». Тогда многие подумали, что Рохлин — засланный властью в ряды оппозиции казачок.

Однако через месяц бывший комкор создал резко оппозиционное Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки. Поначалу Рохлина поддерживали коммунисты, которые в тот период подчеркивали свою «конструктивную оппозиционность». КПРФ даже разрешила ему пользоваться партийной инфраструктурой на местах — все так называемые региональные отделения ДПА располагались в райкомах и горкомах компартии.

Однако чем радикальнее становились призывы Рохлина — о выражении недоверия правительству, потом президенту, потом об отставке обоих, потом об их свержении конституционными методами, а в итоге и о восстании, тем прохладнее относились к нему коммунисты. В конце концов они от него отвернулись, проголосовав за снятие генерала с должности главы Оборонного комитета нижней палаты.

В отличие от Лебедя и Николаева Рохлин перешел ту тонкую грань, которая отделяет уважаемый и солидный в глазах большей части общества политический центр от пугающей и дискредитировавшей себя политической периферии, где обитают экзотические, но не достойные доверия фигуры, партии и движения.