Петр Черкасов - Шпионские и иные истории из архивов России и Франции

Самому же великому князю в «Сюрте Насьональ» в тот момент, безусловно, доверяли.

Этот документ по дате его написания стал последним в полицейском досье великого князя Владимира Кирилловича. Поспешная эвакуация государственных архивов из Парижа как бы обрывает это досье, которое, скорее всего, продолжало пополняться в другом виде и хранилось где-то в другом месте. Возникает закономерный вопрос: откуда Сюрте могла получать информацию о повседневной жизни и умонастроениях великого князя, отличавшегося сдержанностью и не склонного к излишней общительности?

Разумеется, Сюрте имела своего человека в непосредственном окружении Владимира Кирилловича. Именно этот осведомитель и поставлял нужную информацию французской службе безопасности.

Содержание полицейского досье великого князя позволяет определить его имя, называть которое, думаю, все же не стоит. Другой вопрос: в какой степени информация, собранная Сюрте, была достоверной? На этот вопрос могли бы ответить только сам покойный великий князь, его родные и близкие.

Тем не менее полицейские материалы могут быть полезны для будущего биографа покойного Главы Российского Императорского Дома, прожившего достойную жизнь. Во всяком случае, в этих документах нет ничего, что могло бы как-то скомпрометировать его политически или нравственно.

О последующей жизни Владимира Кирилловича достаточно хорошо известно 302. До весны 1944 года он проживал в семейном имении «Кер Аргонид». Незадолго до высадки союзников в Нормандии вынужден был покинуть Сен-Бриак, перебравшись сначала в Париж, затем в Германию, к своей старшей сестре Марии, княгине Лейнингенской. а оттуда – в Австрию. После окончания войны оказался у испанских родственников в Мадриде, где в 1947 году встретил свою будущую супругу – Леониду Георгиевну, урожденную княжну Багратион-Мухранскую, на которой женился в августе 1948 года. От этого брака в 1953 году родилась дочь – Мария Владимировна, возглавившая после кончины отца Российский Императорский Дом. В ноябре 1991 года Владимир Кириллович совершил свой первый визит в Россию. 21 апреля 1992 года он скоропостижно скончался в г. Майами (США). Погребен в великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора в Санкт-Петербурге.

И последнее. В середине 1990-х годов обсуждалась идея о придании официального статуса Российскому Императорскому Дому. Готовился даже соответствующий президентский указ, о чем была поставлена в известность семья покойного Владимира Кирилловича. Об этом мне рассказывала великая княгиня Леонида Георгиевна на одной из наших встреч в Париже. Это, разумеется, никак не было связано с планами реставрации в России монархии. Дело в том, что после крушения советского режима поднялась очередная волна самозванства. Один за другим объявлялись «дети лейтенанта Шмидта» – «потомки» наследника-цесаревича Алексея, великой княжны Анастасии и других представителей царской семьи, убитых в Екатеринбурге. Тогда же начал издавать «указы» некий «герцог» Брумель, называвший себя местоблюстителем вакантного российского престола. Объявился и «император» Павел II. За рубежом неожиданно заволновались потомки Романовых, давным-давно отказавшиеся от монархической «химеры». Они с нескрываемой ревностью отнеслись к попыткам «Кирилловичей» восстановить тесные контакты с Россией, где с конца 1991 года их радушно принимали и где возникла идея узаконить статус Российского Императорского Дома. Официальное признание Российским государством правопреемников династии Романовых в лице потомков великого князя Кирилла Владимировича (речь идет только об этом, а не о восстановлении монархии) положило бы конец всем спекуляциям на эту тему, в частности, со стороны многочисленных самозванцев. Этот акт должен был символизировать преемственность российской истории и государственности.

В России многие уже забыли, что после крушения тысячелетней российской монархии и убийства царской семьи нашелся лишь один человек, который взял на себя бремя ответственности за судьбу монархической идеи в России. Этим человеком был великий князь Кирилл Владимирович Романов, внук императора Александра II Освободителя и двоюродный брат убитого большевиками императора Николая II. Именно он еще при жизни императора считался третьим по старшинству возможным наследником престола после Алексея Николаевича и Михаила Александровича. Именно он (других не нашлось) поднял затоптанное в грязь монархическое знамя, достойно пронес его и передал своему сыну, великому князю Владимиру Кирилловичу. Это только в постсоветской России стало модным вздыхать о монархии и искать у себя дворянские корни, а тогда, в 1920-е – 1930-е годы, русскую монархию («гнусное самодержавие») в СССР принято было поносить последними словами, как принято было гордиться своим рабоче-крестьянским происхождением. Весьма нелицеприятно в 1920-е, да и в последующие годы поминали Российскую империю («жандарма Европы») и западные демократии.