Степан Сулакшин - Кризисное управление Россией. Что поможет Путину

Во-первых, провокация в том, что Россия слаба, поэтому при минимуме риска против России открыт второй крестовый поход, санкции, изоляция. Устами Госдепа США объявлено, что это будет настолько долго, сколько Крым в составе России, а поскольку Россия говорит, что это навсегда, значит, и санкции навсегда.

Но «навсегда» в каком смысле? Именно в том смысле, что евроамериканскими геополитиками планируется второй исход новой холодной войны с Россией: это, естественно, победа, естественно, разгром России и ее расчленение, полное геополитическое уничтожение ее, как это было недавно с Советским Союзом.

Слабость России в ее экономике. Отсутствие суверенного потенциала фактически провоцирует Запад на то, чтобы начать выстраивать инфраструктуру второго крестового похода до полного уничтожения России.

Во-вторых, Россия сама дала повод для реакции Запада в виде начала такого строительства. Конечно, это воссоединение Крыма с Россией и позиция в украинском кризисе. У Запада резко упало доверие к России, он сформировал себе образ непредсказуемой страны, способной пренебречь международным правом и двусторонним договором. Не замечая, по понятным причинам, подобное своеволие во внешней политике США, Европа крайне болезненно восприняла эту тактику поведения России. Конечно, это классика двойных стандартов.

А Россия показала, что ее механизм принятия решений, в том числе внешнеполитических, – это решения одного-единственного человека. И эта неустойчивость, непрогнозируемость, конечно, была расценена Европой как новая для нее реальная угроза.

Таким образом, Россия фактически сама простимулировала и вызвала не рождение (эта историческая тема до конца не исчезала), а эскалацию вооруженного, экономического, геополитического противостояния, новой холодной войны. Создается впечатление, что сделано это своими руками и что внутри страны очень мощно работает пятая колонна и форматирует такие решения, которые согласованы с геополитической западной стратегией.

Очень странно для суверенной страны. Но дело-то как раз в том, что за 25 лет и особенно за последние 15 лет с суверенностью России стало совсем плохо.

Суверенность – это ведь не только смелость обвинить Запад в Мюнхенской речи. Это готовность страны быть самодостаточной и потому самостоятельной в своих решениях и бытии. А Россия за постсоветские годы впала в деформацию экономики, финансов, квалификации на таком уровне, что ключевые решения за нее принимаются за рубежом. Будь то валютный курс рубля, объем рублевой эмиссии, кредитный инвестиционный портфель.

Страна погубила свой базис суверенности, но почему-то главное лицо решило, что может вести себя независимо. База независимости свернута, а желание вести себя независимо почему-то вспыхнуло. Вместо последовательности: восстановление национального суверенитета, перестройка и реставрация суверенной экономики и финансов – наблюдаем активное сохранение всей прежней десуверенизующей схемы, но амбицию вести себя как суверенная страна. Это внутренний российский, чудовищно нелепый фактор.

Что в деталях будет означать для нас ответная реакция Европы? Конечно, в Европе возрастут военные расходы. США долго добивались снятия с себя нагрузки евробезопасности, расходов по ядерному зонтику, а в обычном вооружении – разделения с Европой части военных расходов. Благодаря нелепой внутренней и внешней политике России они этого добились.

Центробежные моменты, появившиеся в Европе, будут скомпенсированы участием стран в единой армии ЕС, с соответствующими обязательствами и подчинением в рамках единого командования. Это уже будет не НАТО, в котором за круглым столом должны собраться десятки участников и добиваться консенсуса при принятии каких-либо решений.

На этот раз это будет единое главнокомандование при доминирующей роли США. Почему опять США? Потому, что ядерный зонтик никто не отменял, и этот зонтик теперь будет сопрягаться в оперативном управлении с объединенным командованием европейских вооруженных сил.

Что это означает для России? Очевидно, что безоговорочный ущерб безопасности, эскалацию изоляции, дополнительную борьбу на рынках вооружений третьих стран, дополнительные запреты на экспорт новейших военных технологий в Россию и дополнительные военные расходы.

В экономической ситуации, когда режется бюджет, когда деформированная, искореженная сырьевая экономика при падении цен на нефть и газ становится убыточной, а бравые проекты вроде «Силы Сибири» неприбыльны и становятся категорически убыточными, дополнительные военные расходы становятся особенно обременительными. Турецкий поток, похоже, тоже попадает под политическую секиру, идут торги Турции с американцами и с Евросоюзом, обсуждаются какие-то бонусы, которые Турция в итоге выиграет, и никакого турецкого потока для России не будет. Картина в лопнувшей либерально-космополитической модели России такова, что все более четко виден путь к экономическому коллапсу, к которому добавляется еще и рост военных расходов.