Борис Тетенбаум - Гений зла Гитлер

Франц Радемахер был человеком молодым, энергичным и очень честолюбивым.

И в конце мая 1940 года он обратил внимание своего начальства на то, что теперь, когда победа над Францией предрешена, ее колонии можно использовать как свалку для вывоза «нежелательных расовых элементов» .

Мысль, собственно, была не нова.

Нечто в этом же духе высказывалось еще в 1885 году известным антисемитом Паулем де Лагардом [3]. Поскольку его труды были хорошо известны в «рядах интеллектуалов НСДАП» , то Гиммлер, человек практический, тоже поднимал вопрос о «выселении евреев за пределы Европы» , но не на уровне практических предложений.

Радемахеру повезло больше.

Его предложением заинтересовался сам Риббентроп, который попросил инициативного референта развить свою идею. Тот так и сделал и уже 3 июня 1940 года подал более детальный план с тремя возможными вариантами:

1. Расселение всех евреев Европы на Мадагаскаре, переданном Францией в германское управление как мандатная территория.

2. Расселение на Мадагаскаре евреев Западной Европы с сохранением евреев Восточной Европы в специальных резервациях как заложников хорошего поведения США. По мысли автора проекта, наличие заложников заставит евреев Америки нажать на свое правительство с целью отказа в помощи Великобритании.

3. Учреждение еврейского национального очага в Палестине, переданной Англией под германский протекторат.

Франц Радемахер оговаривался, что сам он третий вариант считает неправильным, но докладывает о такой возможности из чувства долга. Кто знает – может быть, план и имел бы какой-то успех. Правительство Виши с радостью откупилось бы Мадагаскаром от других немецких требований и, может быть, даже попыталось добиться каких-то послаблений в смысле освобождения своих военнопленных. Но при том, что морями владела Англия, никакие перевозки без ее разрешения были бы невозможны в любом случае.

Интересно, что бумага, по-видимому, дошла до самого верха: сначала Гитлер в разговоре с Муссолини в Мюнхене упомянул о Мадагаскаре, а парой дней позже сказал то же самое Редеру. Все это говорилось летом 1940 года, но уже к октябрю стало совершенно непрактичным – Люфтваффе проиграло битву за Англию.

Британия продолжала сражаться.

Поскольку поддержки фюрера уже не имелось, «план Риббентропа» оспорили – Гейдрих в качестве главы служб безопасности Рейха выразил протест. Он сказал, что эмиграция больше не может рассматриваться как ответ на еврейский вопрос. Выселение евреев действительно необходимо, но не в колонии, а на восток Европы, куда-нибудь в Польшу.

Только это даст еврейскому вопросу «окончательное решение» [4].

Колебания фюрера по поводу выбора стратегии на ближайшее будущее тоже добавляли неясностей для органов планирования. Война с Англией продолжается, но ведется она в основном флотом и теми силами Люфтваффе, что выделены в распоряжение Шперле. Флот по установленной квоте получал 10 % от всех призывников, и еще 25 % шли в авиацию. И получалось, что 65 % призыва шло в части, которые в войне непосредственно не участвовали. Означает ли это, что сухопутную армию можно сократить? Производство вооружений, в конце концов, требовало многих рабочих рук.

Да и визит В. М. Молотова в Берлин дал руководству Рейха немало информации для размышлений.

Министр иностранных дел СССР прибыл в столицу Рейха специальным поездом в сопровождении огромной делегации экспертов. B числе сопровождающих его лиц были нарком черной металлургии И. Т. Тевосян, пять замнаркомов – всего 65 человек. Замнаркома – по статусу заместитель министра. Но он не обязательно просто заместитель – многое тут зависит от того, какое это министерство и чем именно ведает зам.

Скажем, В. Н. Меркулов, заместитель наркома НКВД по вопросам госбезопасности, был лицом далеко не ординарным, и уж одно его присутствие в Берлине показывало, какое значение СССР придает успеху дипломатической миссии В. Молотова.

Но миссия эта оказалась полностью неудачной – переговоры провалились.

Сейчас, с временной дистанции в 70 с лишним лет, трудно понять, зачем они и затевались. Формально В. Молотов прибыл в Берлин с целью «прояснения спорных вопросов» .

Вопросы эти, как и ожидали в Берлине, касались Финляндии и Румынии.

Согласно пакту Молотова – Риббентропа, подписанному в Москве в августе 1939 года, обе эти страны переходили в сферу влияния СССР, и Германия выражала свою незаинтересованность в том, как будут складываться их дела с Советским Союзом.