Андрей Савельев - Осколки эпохи Путина. Досье на режим

Разрыв державно-строительной традиции налицо. Он связанс тем, что официальные круги нашей страны ориен тируютсяна доктрину мультикультурализма, которая имеет хождение на Западе и предполагает отсутствие культур ногосинтеза: то, что называют культурой, на самом деле оказывается разнородной смесью разнообразных куль турныхстилей, конгломератом маргинальностей при отсут ствииобщезначимого культурного стержня. Распростране нопредставление, что русская культура создана разными культураминародов, которые проживали на нашей истори ческойтерритории. Ничего подобного, конечно, не было и не моглобыть. Русский народ сформировался исторически Ив близкородственных славянских племен и создал свою неповторимуюкультуру, в которой разнородные «влияния» замечаютсялишь исследователями, но не ощущаются но сителямирусской культуры. Именно русская культура дала возможностьразвиваться культурам малых народов, на родовсоюзных республик, которые жили вместе с нами в одномгосударстве. Никак не наоборот.

Русский народ является суверенным источником культуры. Поэтому доктрина мультикультурализма не подходит нам, если мы не хотим краха культуры, вслед за которым неизбежен и крах государственности. Мультикультурализм — это предвестник победы политического сепаратизма и распада государственности. Суверенное государство монокультурно, как бы ни были ценны для нас культурные заповедники коренных народов, соседствующих с государствообразующим. Политический суверенитет связан в России исключительно с русской культурой.

Возрождение православной культуры должно бы способствовать возрождению православной государственности. К сожалению, мы этого не наблюдаем. Мы видим чиновников, исполняющих в храмах роль подсвечников, слышим ритуальные слова, связанные с православием, но мы не ощущаем дел, которые подтверждали бы православность ставшего чрезвычайно многочисленным слоя государственных управленцев. Мы знаем, что в областях и республиках идет восстановление храмов, но не видим восстановления духовности самой власти, деятельной православности государственных служащих, и, прежде всего, чиновников высшего звена — тех, кто определяет стратегические перспективы развития нашего государства. Ведь не секрет, что и хозяйственная деятельность опирается на мировоззрение человека. Поэтому мы наблюдаем конфликт между нашей духовной традицией и актуальным государственным строительством.

Для подавляющего большинства тех, кто занимает высшие государственные посты, покажется анахронизмом очевидная и укорененная в истории формула русской жизни: «Православие — самодержавие — народность». Что такое православие? Это, как часто думают, что-то вроде фольклора, который присущ каждому народу. Ведь у каждого народа есть культура родного очага! Примерно так относятся к православию наши высшие чиновники. Что такое самодержавие? Для некоторых это означает, что историческая Россия была «тюрьмой народов». Так они повторяют штамп советского школьного учебника. А народность? Это вообще что-то непонятное! В лучшем случае народность воспринимается как социальная политика, как слабое воспоминание о необходимости помочь сирым и убогим.

В деле государственного строительства мы видим пренебрежение к традиции, хотя она вполне может быть осмыслена и применена к современности. Не в форме копирования каких-то самодержавных институтов, это бессмысленно. А в принципах государственности, о которых писал в своих сочинениях Иван Александрович Ильин — крупнейший русский философ XX века. Эти принципы приемлемы для современности, несмотря на то, что отражают установки имперского, монархического периода нашей истории.

К сожалению, наши государственные мужи, взявшие моду цитировать Ивана Ильина, выставляют его чуть ли не либералом-атеистом. А он был убежденным и последовательным монархистом, консерватором, искренне православным человеком. В его сочинениях — доктрина традиционной русской государственности, которую прямо можно использовать в практике современного госстроительства. Но это требует отказа от умозрительного следования установкам, совсем недавно появившимся в Европе и заимствованным либеральной номенклатурой в России после 1991 года. Все они носят исключительно поверхностный характер и никогда не были руководством для реальной политики. Они лицемерны и двуличны. В них — двойные стандарты, которые перекочевали в Конституцию Российской Федерации и стали тем, чем на Западе не являются, — основой не частного права и частной жизни, а государственного строительства. Не по-русски сформулированные принципы в нынешнем конституционном праве превращаются в то «дышло», которое бюрократия поворачивает, как ей заблагорассудится. Именно поэтому происходят массовые нарушения прав граждан со стороны правоохранительных органов, которые теперь все больше превращаются в репрессивный аппарат бюрократии, а не в защитника суверенитета нации.