Карен Свасьян - Растождествления

В книге: Paul Valery vivant, Cahiers du Sud, 1946, p. 226.

Феноменология духа, пер.Г. Шпета, с. 357.

А. Белый, На перевале. Кризис культуры, Берлин, 1923, с. 153.

В расселовской «Истории западной философии» (A History of Western Philosophy, New York, 1945, p. 53).

А. Белый, На перевале. Кризис мысли, цит. соч., с. 111.

Встречи с Александром Блоком, М., 1972, с. 50–53.

С. Бобров, Андрей Белый, Глоссолалия. Поэма о звуке. Леф, 1923, 2, с. 157. На названном Боброве читатель мог бы существенно обогатить свои познания по части отечественного интеллигентского шалопайства. Почти одновременно с отзывом на «Глоссолалию» автор Бобров письменно отозвался на «Закат Европы» Шпенглера; в заметке, озаглавленной «Контуженный разум» (имеется в виду разум Шпенглера), он предупреждает читателя: «Во избежание недоразумений оговоримся заранее: Шпенглера самого нам прочесть не удалось».

Ф. Степун, Встречи, М., 1998, с. 160.

А. Белый, На рубеже двух столетий, М. — Л., 1930, с. 187.

А. Белый, На перевале. Кризис культуры, цит. соч., с. 153.

Марине Цветаевой: «Вы же дети по сравнению со мной! вы еще в Парадизе! а я горю в аду! — не хотел вносить этого серного Ада с дирижирующим в нем Доктором — в ваш Парадиз». Только особенностями судьбы объяснимо, что эта переплавка происходила на глазах у публики, которая, не будь она столь неадекватной, могла бы же, пусть ничего и не смысля в происходящем, явить себя с менее бездарной — если не этически, то хотя бы эстетически — стороны. За «полным переломом хребта»не увидели реальной инсценировки отрывков из книги «Как достигнуть познаний высших миров?», разумеется в специфической постановке автора «Петербурга».

А. Белый-А. Блок, Переписка, М., 2001, с. 494.

В статье 1907 года «Принцип формы в эстетике».

«Он показал мне величие „ЧЕЛОВЕКА", себя, унизил во мне моего „ЧЕЛОВЕЧКА"… У многих ли в мой возраст есть счастье так верить в „ЧЕЛОВЕКА ВООБЩЕ", как я верю; и это потому, что я „ЧЕЛОВЕКА" видел воочию» (А. Белый, Воспоминания о Штейнере, Париж, 1982, с. 45–46.)..

А. Белый, Символизм, М., 1910, с. 453

А. Штейнберг, Друзья моих ранних лет (1911–1928), Париж, 1991, с. 26.

А. Белый, Котик Летаев, Петербург, 1922, с. 13.

F. Hebbel, Tagebucher II. Werke in zehn Teilen, hrsg. von Th. Poppe, T. 10, S. 40.

Из письма к Иванову—Разумнику от 1–3 марта 1927: «Я" — ни Котик, ни Борис Бугаев, ни Белый; я — „ История становления самосознающей души"». Андрей Белый и Иванов—Разумник, Переписка, СПБ, 1998, с. 508.

А. Белый, Воспоминания о Штейнере, с. 53.

Один пример из множества: «Для меня несомненно, что — Белый больше своих книг, что Белый–человек много, неизмеримо крупнее Белого–писателя». Павел Медведев, Из встреч с Андреем Белым. В кн.: Воспоминания об Андрее Белом, М., 1995, с. 207.

Гельсингфорс, 2 мая 1913 года.

Dialogues et fragments philosophiques, Paris s. a., p. XII.

Дорнах, 27 октября 1918 года.

Briefe II, Dornach 1987, S. 232.

Один пример из множества других: «Было бы интересно, займись кто–нибудь однажды подсчетом, узнать, сколькие из участников нашего движения, читающих сегодня „Философию свободы", прочитали бы её и в том случае, если бы она попала им в руки в начале 90‑х годов, просто как очередная книга, при условии что они и понятия бы не имели обо мне и нашем движении. Было бы интересно узнать, сколькие из них прочли бы её тогда, и сколькие сказали бы: ну вот еще! осилить такую паутину мыслей мне не по плечам, она просто лишена смысла» (Из лекции «Трудности проникновения в духовный мир», прочитанной в Дорнахе 14 сентября 1915 года). Ну какому еще противнику антропософии пришло бы в голову устроить такую ловушку!

(duvres I, p. 1210.

Дорнах, 28 июня 1923 года.

An Essay Concerning Human Understanding, London, Fontana Library 1960, p. 113.

«Формалист» в книге А. Гейтинга «Интуиционизм», М., 1965, с. 15.

Die Krisis der europaischen Wissenschaften und die transzendentale Phanomenologie. Ges. Schriften, Hamburg 1992, Bd. 8, S. 46.

На этой процедуре спустя два–три десятилетия вырастет обширная феноменологическая литература. Гуссерль самостоятельно предпримет последнюю героическую попытку защитить философию от позитивистического маразма и радикально домыслить её до первоначал. Здесь не место говорить о судьбах этой удивительной попытки, позволившей строжайшему логику вплотную подойти к проблеме «реинкарнации» и признаться в своем бессилии продвинуться дальше; заметим лишь: не только феноменологам предстоит еще углубляться в Штейнера, чтобы достичь настоящей радикальности в поисках последних оснований, но и антропософам знакомиться с Гуссерлем, чтобы увидеть, как можно было чисто философски идти штейнеровским путем, ничего о Штейнере не зная и, по всей вероятности (трагический парадокс!), не желая знать.