Михаил Жутиков - Проклятие прогресса - благие намерения и дорога в ад

Как уже говорилось, форма развития того и другого образования не одиночно-очаговая, локальная, но многоочаговая : имеет вид множественных зачатков. В случае цивилизации это территориально новые очаги (энергетические узлы, промышленные зоны, аэро– и космодромы и т. д.), а также явления информационного переноса: взаимодействие научных школ и отраслей наук вплоть до их слияния (физическая химия, химическая физика и т. п.). То и другое приводит к расширению потребности в живом материале. Метастазы физиологической опухоли образуются также двояко: путем физического переноса клеточной ткани с кровью и по лимфе и путем информационного переноса, механизма которого мы пока не знаем (в последнее время появились исследования, это подтверждающие). Первичен и в этом случае оказывается информационный перенос, вследствие которого удаление опухоли не дает окончательного эффекта. Множественность и вместе с тем однородность, сродство структуры очагов препятствуют их локализации (блокировке организмом), ведут к их слиянию и являются отличительной особенностью злокачественных образований.

В результате ширящегося наступления физиологической опухоли функциональная жизнь в пораженном организме вынуждена отступать в зоны относительного здоровья, где пытается мобилизовать защитные ресурсы, нагрузить здоровые части организма задачами, до того им не свойственными и все более их изнуряющими. В природе мы видим поначалу попытки одолеть «опухоль» изнутри ее самой: это прорастание травы сквозь асфальт, заселение разнообразной жизнью промышленных установок и устройств и т. п. (В результате одного такого «заселения» в 1983 году колонией термитов была перемкнута важная цепь в аналитическом устройстве Центра стратегической разведки США. Замыкание интерпретировалось как начало ядерной войны, и едва не состоялся «встречный» пуск ракет [2].) Однако растущая активность человека заставляет жизнь и здесь отступать в зоны здоровья. (Не следует переоценивать степень этого здоровья. Шансы на выживание таких зон, сжатых до некоего минимума, сохраняются уже ценой вырождения, а при дальнейшем сжатии резко падают. Существует, в частности, минимальная площадь выживания леса – нельзя сколь угодно часто рассекать его дорогами.) На оставляемой территории поражается все больше функций природного метаорганизма (гибель почвенных, речных, океанских микроорганизмов; перерождение облученных особей; кислотные дожди, идущие вместо обычных, угнетают жизнь растений, насекомых, земноводных, птиц; вокруг протекших нефтеносных танкеров на многие десятки километров подавляется живое и т. д.). Оба процесса идут поступательно в одном направлении, без признаков равновесия. Все более сужаются каналы поддержки между зонами – как в пораженном организме, так и в природе. В природе является все больше объемов, из которых живое вытесняется, хоть на время, полностью: если ранее это могло быть в жерлах вулканов, то сегодня это имеет место внутри объемов горения, взрыва, ядерной реакции (силовые установки, двигатели, горящие газовые струи), внутри некоторых химических веществ… Таких объемов становится все больше, а катастрофы, связанные с деятельностью человека, начинают преобладать над естественными и все чаще провоцировать естественные (к примеру, хищнически вырезаемая сибирская и уральская тайга открывает путь на Европейский континент тихоокеанским ураганам и т. п.)

Вместе с тем нужно отметить, что территория в обоих случаях не сразу оставляется полностью и на ней до последнего идет «партизанская» борьба.

Можно видеть, наконец, что скорость вышеупомянутых процессов поначалу невелика как в живом организме, так и в истории цивилизации: эти процессы идут поначалу в «спящем» режиме, образуются лишь некие зачатки, которые могут свертываться не развиваясь. Но начиная с некоторого момента часть из них вдруг трогается в рост, и скорость начинает нарастать. Занятие здоровых территорий – в природе и в больном организме – идет в некоторой прогрессии и затем лавинообразно. Если говорить о современной технологической цивилизации, то стремительность ее развития набирается на протяжении всего полутора-двух последних столетий, то есть в течение ничтожно короткого срока сравнительно с возрастом человечества (но фактически совпадающего, опять заметим, с периодом научного вмешательства в природу).

Стоит напомнить, что злокачественное образование, губя больного, не успевает довести дело до метаморфозы его тела, до логической своей «простоты» – больной еще сохраняет видовой и даже индивидуальный облик, еще дышит, осознает, еще даже борется, – но важные функции организма поражены, и победа ускользает.