Мария Черняковская - Жизнь Короля

Когда тот пришёл в себя, то узнал, что в соседней палате находится его отец.

– Что с ним, док?

– Сердечный приступ.

– Но ему уже лучше?

– Да, гораздо. Мистер Престон, Вам сейчас надо думать осебе.

– К чёрту! У меня никого не осталось, кроме отца.

Ослабевший, поддерживаемый парнями он прошёл в палату к Уильяму. Алекса поразило, как постарел отец за короткое время.

– Папа, как ты себя чувствуешь?

– Ты – плохой сын, – был ему ответ.

Уильям еле слышно произнёс эти слова, но идеальный слух сына уловил их. Он отшатнулся.

– Ты хочешь моей смерти, после того, как свёл в могилу мать.

– Папа, не говори так, я люблю тебя.

– Из-за тебя я сюда попал.

– Что я могу сделать для тебя?

– Всё, что надо, ты уже сделал, а твои подручные ухаживают за мной, как за принцем крови.

– Я не об этом.

– Я уже всё сказал. Уходи. Я устал.

…– Лора, как дальше жить? Единственный родной человек отказался от меня.

– Алекс, не придавай значения его словам, он не в себе, мистер Престон любит тебя.

– Нет, ты не понимаешь! Он считает, что я виноват в смерти мамы. Боже, я не могу больше нести этот груз вины…

– Милый, у тебя есть я, дочь, и с отцом у тебя наладятся отношения, я уверена.

– Прости, дорогая. Просто сорвался. Несу всякую чушь…

Она взяла его за руку. Погладила пальцем по ладони, в очередной раз удивившись, какая короткая у него линия жизни. Алекс никогда не берёг руки, пальцы были в мозолях, заживших переломах, и всё же это были руки аристократа, даже китчевые перстни на его длинных пальцах выглядели великолепно.

Он набирал вес, но толстым не выглядел, его легендарной гибкости и пластичности уже не было, но в лучшие дни он выглядел потрясающе. Лора не переставала поражаться его перевоплощениям. Высокий, всё ещё стройный, с яркими синими глазами– он был мечтой каждой женщины, но никто не догадывался, что скрывается за этим шикарным фасадом: человек с демонами огромных размеров в душе, с терзаниями, мешавшими ему спокойно спать, но когда наступало время просветления, это был самый весёлый человек из тех, с кем она встречалась в жизни. Шутки и розыгрыши сыпались из него, как из рога изобилия. Если что-то его смешило, он мог хохотать до слёз, буквально падая на пол. В нём, как будто проживало два человека. Жизнь с ним напоминала аттракцион «Американские горки», на котором Алекс за ночи праздности так наловчился ездить, что мог стоять на сидении, не держась за перекладину.

Лора не всегда понимала, с высоты своего возраста, его переживаний, иногда они казались ей надуманными, но любящее сердце подсказывало, что нужно сказать, что сделать, чтобы смягчить его боль.

В марте он вышел на сцену в Вегасе, и это было одно из лучших его шоу за последнее время. Алекс посмеялся на своим сорокалетним брюшком, которого и не было, как такового, но он, всегда ревностно относившийся к своей внешности, считал, что излишне поправился. Публика, слегка подуставшая от неудачных экспериментов Короля в прошлом году, принимала его горячо и восторженно. И Алекс снова занял свой трон по праву. На концерте присутствовала известная актриса, которая загорелась желанием сняться в одном фильме с Алексом. Сценарий действительно был стоящим, но Полковник рассудил по – своему:

– Алекс это предложение неприемлимо для тебя, для твоего уровня. Ты один из самых высокооплачиваемых актёров, а получаешь роль второго плана, да и гонорар, который они предлагают, маловат для тебя.

– Вы хотите сказать, для Вас?

– Ну и для меня, конечно. Ведь от твоих гонораров, зависят и мои доходы. После всего того, чего ты достиг – это шаг назад.

– Делайте, как знаете, – махнул рукой отчаявшийся Алекс.

Это послужило спусковым крючком. Теперь он пустился во все тяжкие. За редкими исключениями его концерты представляли нечто среднее между рутиной и провалом. Только провинция встречала его с восторгом. Билеты распродавались за несколько часов, и публика не выказывала никаких признаков усталости, но критики крупных изданий Нью-Йорка или Лос-Анжелеса были менее снисходительны, порицая Короля за ненужный шум, не имеющий ничего общего с качеством, которое некогда его прославило.

– Всё настолько плохо, Дик?

Перед Алексом лежала кипа утренних газет.

– Нет, Эл. Конечно, это не «Алоха», и не 1969 г., но ты ещё ого-го!

– Только не надо лести! Я прекрасно отдаю себе отчёт, что я уже не тот, что был раньше.

– У меня и в мыслях не было льстить или врать, да и судить я могу, как обычный зритель, а не как музыкальный критик, но ты даёшь великолепные шоу.