Владимир Исаков - Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века

Заявление Горбачева от 10 декабря в связи с созданием СНГ следует рассматривать как определенный компромисс, некоторые положения этого заявления уместны. Однако призыв Президента СССР созвать внеочередной Съезд народных депутатов СССР выглядит, по меньшей мере, странно…

С. Шахрай: – Факт провозглашения независимости, проведения референдума в ряде республик, факт международного правового признания ряда бывших членов Союза налицо. Юридически и фактически существование Союза не может быть доказано. Возникает вопрос, кто может юридически поставить этот диагноз, оформить этот факт? Не распустить, я подчеркиваю, не разогнать, не ликвидировать, а подтвердить юридически факт, как врач – диагноз больному. Съезд народных депутатов СССР? Конституционно этот орган не существует по воле самого Съезда народных депутатов СССР. Есть только две альтернативы: военная кровавая диктатура сверху и гражданская война, либо политическая формула сохранения братского общежития на протяжении столетий народов этих государств.

Украина подписала это соглашение о содружестве, с четкими политическими формулировками, с четкими политическими и экономическими обязательствами. Открытость границ для передвижения, сохранение рубля как единой денежной единицы, согласование налоговой, ценовой политики – это ли не результат? Государствам-учредителям удалось договориться о единой экономической реформе. Уже за одно это надо устроить на улицах фейерверк, официально поздравить глав государств и призвать другие республики присоединиться к этому содружеству, а не пытаться лечь бревном на этом пути и толкать к гражданской войне. Реформа в экономике в рамках этого единственно возможного политического союза, единственный мирный цивилизованный выход из тупика.

(Тезис «мы ушли от гражданской войны» – один из самых излюбленных у Сергея Михайловича Шахрая. Он повторял его после августовского «путча», после «беловежской инициативы», накануне расстрела парламента и в преддверии принятия новой Конституции. Этот тезис начинает звучать из его уст всякий раз, когда на горизонте появляется призрак очередного, подготовленного при прямом соучастии Шахрая, политического кризиса.)

Н. Босенко: – Не казалось бы вам более правильным сначала оформить новое содружество, создать орган этого содружества, ратифицировать на парламентах это решение, выяснить, какие республики подключатся к нему, и только после этого, когда будет правопреемник, объявлять о том, что СССР больше не существует?

С. Сулакшин: – Геннадий Эдуардович, как бы вы попытались объяснить психологическую атмосферу даже в этом зале, когда вместо чувства удовлетворения, благодарности тем, кто наконец нашел формулу выхода из тупиковой ситуации, ощущается как минимум непонимание, а вообще говоря, поиск точек противостояния, противодействие?

Н. Копысов: – Просчитывались ли те последствия, к которым это решение приведет? Учитывались ли социальные последствия? Каковы они будут? Какова будет ответственность за все эти решения? Что произойдет?

А. Оболенский: – Сейчас в вашем выступлении, Геннадий Эдуардович, прозвучало, что это единственный выход. Так вот, в начале сентября вы вдвоем с Шахраем, но не только вы, конечно, и другие там были, тоже усиленно говорили, что единственный выход вообще, который нас выведет в светлое будущее – это разгром съезда, разгром старого Верховного Совета, формирование нового, переходный период, тот самый Закон о реформе государственной власти, который был принят при вашем настоятельном участии. Тогда гарантировалось, что это стабилизирует ситуацию и к чему-то приведет. Сейчас, поскольку вы сами являетесь инициаторами какого-то нового переходного процесса, вы тем самым признаете, очевидно, что то решение оказалось несостоятельным. В чем же тогда гарантия, что сейчас вы действительно единственный выход нашли?

В. Губарев: – Почему нельзя было пойти конституционным путем? Например, в рамках Госсовета предложить вариант соглашения или содружества, который вы сегодня предлагаете.

В таком случае весь процесс приобретал бы законный, конституционный характер. Действуя же другим путем, вы создаете прецедент, при котором ваша тактика становится непредсказуемой. Общество может ожидать и других действий такого же характера, которые будут идти вразрез с ныне действующей Конституцией, законом, сколько бы раз мы ни улучшали или ни принимали каких-либо законов. Ответьте мне, почему нельзя было в рамках существующего закона предложить этот вариант публично как соглашение с просьбой оценить его, попытаться ратифицировать в союзных республиках, в Верховном Совете СССР и в случае его неудачи затем двигаться дальше в рамках Конституции, в том числе и республиканских?