Эдуард Нордман - Штрихи к портретам - Генерал КГБ рассказывает

* * *

Много лет подряд Алексей Николаевич приезжал лечиться в Кисловодск в санаторий «Красные камни», в один и тот же номер 27 на втором этаже. Предлагали ему отдыхать на даче, но он отказывался: «Я привык быть со всеми». Поднимался рано, в шесть часов утра уходил на терренкур, то есть на прогулку. После обеда – часовой сон и работа над документами. Вечером – кино или опять прогулка. Не любил застолий и азартных (и не только) игр. Застолье допускалось два раза в месяц – в связи с приездом и отъездом. Выпивал одну-две рюмки коньяка. Пищу любил простую. Питался в общей столовой.

Не любил Косыгин, когда вокруг него суетились, пытались услужить. Однажды, заметив, что его автомашину в Кисловодске сопровождают две машины ГАИ, возмутился:

– Им что, нечего делать? Уберите.

В кинозал санатория шел в сопровождении начальника охраны Евгения Карасева. У входа останавливался и ждал, пока Евгений купит билеты. Как-то главврач санатория А. Перекрестов попытался провести Алексея Николаевича без билета:

– Алексей Николаевич, проходите!

– Не могу.

– Но вы же у нас один председатель правительства. Санаторий не обеднеет из-за 30 копеек.

– В том-то и дело, что я председатель Совмина. Какой же это пример для других, если я буду нарушать порядок? Я нарушу на рубль, другой под эту марку попытается урвать миллион.

И пока Евгений Карасев не взял три билета (Косыгину, себе и главврачу), в кинозал Алексей Николаевич не вошел.

Мелочь, конечно, но как много говорит она о человеке.

Радовался Косыгин, когда удавалось поговорить с простыми людьми «без протокола».

Зимой 1972 года в Домбае, не доезжая до «Солнечной поляны» километров пять-шесть, остановил авто и пошел пешком. В поселке нас обогнала ватага ребят, как оказалось, это были студенты из Ростова. В руках – буханки хлеба и рыбные консервы. Узнали Косыгина. Обступили тесным кольцом.

– Как поживаете, ребята?

– Хорошо живем, Алексей Николаевич!

– Так уж и хорошо?

– Не обманываем, хорошо. В магазине хлеб есть, консервы тоже, вот только колбаса дорогая – по 2 рубля 80 копеек.

Г. Подольский (из охраны) начал фотографировать. Не все попадали в кадр. Ребята сразу загалдели:

– Алексей Николаевич, сфотографируйтесь с нашей группой на память.

– И с нашей…

Взрослые уже, но еще как дети. Косыгин фотографировался со всеми, по-доброму улыбаясь.

Когда студенты ушли, Косыгин сказал:

– Какой же народ у нас необыкновенный. Ржаной хлеб и банка консервов, а они – хорошо живем. Мы же в вечном долгу перед ними. С таким народом под силу все…

И тут я увидел, что украдкой Алексей Николаевич смахнул слезу. Словно в глаз попала соринка. Стеснялся он своей сентиментальности.

* * *

В очередной приезд Алексея Николаевича на Кавказ я навестил его в санатории. Хотел узнать о планах поездок по краю. Вроде ничего не намечалось. Разговор был в субботу. Условились с начальником охраны Карасевым, что он своевременно известит меня в случае чего. Приехал в Ставрополь вечером в воскресенье, изрядно уставшим. Дорога тяжелая, метель, вьюга. В понедельник в девять утра Карасев звонит по ВЧ-связи на квартиру:

– Выезжаем в Архыз.

– Когда?

– Минут через 20–30, машины уже вызваны. Алексей Николаевич предупредил: никого не извещать, ни в Карачаево-Черкесии, ни в крае.

– Ну, ребята, так до инфаркта доведете. Предупредить никого в Архызе не успею. Где поесть, где отдыхать?

Правда, успел позвонить начальнику девятой службы в Кисловодске В. Христофорову: «Быстро в машину – и в Архыз». Позвонил первому секретарю крайкома М. Горбачеву, но его не оказалось на месте.

Быстренько собрался. Дочь Галина упаковала в дорогу сумку: хлеб, лаваш, сало, колбаса из дикого кабана и две бутылки клюквенной – домашней «фирменной» водки. Большего в холодильнике на тот момент и не было.

«Волга» у меня скоростная, с восьмицилиндровым двигателем. Шофер Семен Никитович – с тридцатилетним стажем. Но дорога до Архыза не близкая. Мчались до Черкесска на пределе. Догнал косыгинские машины за станицей Зеленчукская. Около аула Архыз Косыгин оставил машину, все тоже пошли пешком. И я к ним пристроился. Косыгин оглянулся:

– А вы откуда взялись? Я же сказал никого не предупреждать.

– Никого и не предупреждали. А я по службе. Я отвечаю за вашу жизнь на территории края. Поэтому, извините, здесь.

Прошли по аулу. Вид домишек – убогий. Завернули на турбазу какого-то завода. Как на грех, там еще утром отключилось электричество. Холодно и голодно. Даже туристов завтраком не кормили. Все ждут. Я на кухню к поварам: