Николай Губенко - Театр абсурда. Во что превратили Россию

К. Ларина: Давайте мы послушаем телефон. Только я вас умоляю, товарищи слушатели, это программа «Дифирамб». Все, что не подходит под жанр…

Н. Губенко: Да пусть ругают.

К. Ларина: Нещадно будет выжигаться каленым железом.

Н. Губенко: Я адаптировался к столь же дурному, сколь и хорошему отношению.

К Ларина: Хорошо. Возьмите наушники.

Слушатель: Меня зовут Александр, г. Томск. Я хочу сказать дифирамб Николаю Николаевичу. Это потрясающий русский режиссер и актер. Я уже довольно немолодой человек. Мне 40 с небольшим, но я с детства запомнил его как великолепного актера. Я помню, плакал на фильме «Пришел солдат с фронта».

Н. Губенко: Александр, спасибо.

Слушатель: Я помню его фильм потрясающий «Директор», он на меня произвел огромное впечатление. Я был тогда еще ребенком. Я считаю, что один из лучших фильмов XX века это фильм «Подранки», просто великолепный фильм.

Н. Губенко: Ой, вы так хорошо говорите. Спасибо большое.

Слушатель: Замечательный фильм «И жизнь, и слезы, и любовь». И «Из жизни отдыхающих». Николай Николаевич, огромного вам здоровья, удачи вам и вашей жене, супруге.

Н. Губенко: Спасибо, мечтаю приехать в Томск.

К. Ларина: Спасибо. «Если бы все коммунисты были бы как Губенко, то я была бы коммунистом», – пишет нам Елена. Вот видите, какие телеграммы.

К. Ларина: Еще звонок. Пожалуйста. Алло.

Слушатель: Добрый день.

К. Ларина: Как вас зовут?

Слушатель: Виктор меня зовут. Хочу поблагодарить товарища Губенко. Хотел сказать господин, так обидится же.

Н. Губенко: Да нет, не надо. Мы по старинке. Нет, не обижусь. Я уже давно отвык от обиды.

К. Ларина: Есть очень хорошее название – Николай Николаевич.

Слушатель: Спасибо практически за все, что он сделал в кино.

Н. Губенко: А вы приходите в театр, там тоже есть что-то любопытное.

Слушатель: Очень может быть.

Слушатель: Здравствуйте. Я даже не верю, что дозвонилась. Я очень хочу сказать большое спасибо Губенко. Я видела его фильмов только два, «И жизнь, и слезы, и любовь» и «Из жизни отдыхающих». И вот за фильм «И жизнь, и слезы, и любовь» вы знаете, он просто достоин, по-моему, Нобелевской премии. Смотреть этот фильм без слез просто невозможно. И по удивительному совпадению, вы знаете, моего папу зовут тоже Павел Андреевич. Вы знаете, это фильм просто потрясающий. Как он только вообще мог подглядеть вот эти сюжеты, нюансы вот этой жизни, бытия пенсионеров, участников Великой Отечественной войны, это просто ему низкий поклон. Спасибо.

К. Ларина: Спасибо. Как вас зовут, простите?

Слушатель: Татьяна. Москва.

Н. Губенко: Спасибо большое. Если дадут Нобелевскую премию, непременно направлю ее на возрождение отечественной культуры. Всю, целиком. Обещаю.

К. Ларина: Разворуют по дороге.

Н. Губенко: Нет.

К. Ларина: Не дойдет. Еще звонок.

Слушатель: Здравствуйте. Николай Николаевич, это звонит Личманова Татьяна…

Н. Губенко: Это художник по костюмам Таня Личманова.

Слушатель: Спасибо. Николай Николаевич, я имела счастье работать на картине «Из жизни отдыхающих», это такой кусок в жизни, который не повторим совершенно. И чем больше я смотрю картину, тем больше прихожу к выводу, что это счастливый кусок моей жизни.

Н. Губенко: Танечка, спасибо, родная.

Слушатель: Спасибо вам большое. Дай бог вам здоровья. Я очень надеюсь, что мы еще повидаемся.

Н. Губенко: Дай бог.

Слушатель: Всего доброго. Будьте здоровы.

Н. Губенко: Счастливо, дорогая. Пока.

К. Ларина: С кем-то сохранилась дружба, которая возникла в работе?

Н. Губенко: Почти все уже ушли. Осталось 2–3 друга. Вот Элик, Элизбар Константинович Караваев, оператор, с которым мы начинали еще учебные работы, дипломные работы, первые две картины я с ним снимал. «Пришел солдат с фронта». С ним очень дружны, видимся часто. Переговариваемся по телефону. Эдик Володарский. Ну, еще пара-тройка, не больше. Вообще друзей не может быть в жизни много.

К. Ларина: Вот сейчас, когда позвонила Татьяна, художник по костюмам, я подумала, сколько людей, которые с вами работали, сколько людей вам благодарны.

Н. Губенко: Вы знаете, я никогда не думал, что Таня так относится к этой картине. Потому что у нас с ней было масса конфликтов по деталям, мы с ней ссорились, выясняли отношения. Я чувствовал, что она ко мне относится неприязненно, местами и я тоже. Потому что все на нервах было. Но смотрите, прошло столько лет, и у нее это запомнилось. Я тоже очень люблю эту картину. Она мне приятна по какой-то своей чеховской интонации.