Николай Губенко - Театр абсурда. Во что превратили Россию

Но я не буду говорить об этом потому, что каждая из этих проблем требует очень точечного, индивидуального опыта профессионалов, сидящих в этом зале. Я хочу говорить о том, что нас, работников музеев, библиотек, театров, кино, просто просветителей, ученых, творческую и техническую интеллигенцию, объединяет.

Я спрашиваю каждого из сидящих в этом зале – тех, кто активно участвовал в перестройке, или тех, кто просто был свидетелем перестройки и тех процессов, которые происходили последние десять лет в нашей стране: предвидел ли кто-нибудь из нас тогда, вначале, развал Союза, приближение НАТО к границам России? Предвидел ли агрессивную позицию Германии по пересмотру итогов и результатов Второй мировой войны? Предвидел ли кто-нибудь из вас, сидящих в зале, ту кровавую грязь, в которую Россия вместе с недавними народами-братьями въехала всеми четырьмя колесами?

Сколько ошибок, сколько непоправимых, нелепых ошибок! Верим ли мы сейчас в миф об общеевропейском доме? В те обязательства, которые нам давали страны Западной Европы в отношении объединения Германии? Я лично очень глубоко переживаю и с трудом понимаю свой идеализм и преступную наивность того времени, каким я был 6–10 лет назад.

Была прекрасная страна, по мнению большинства, и ужасная страна, по мнению ничтожного меньшинства. Мы слушали завораживающие слова: «перестройка», «реформы», «совершенствование». Следствием оказалась Беловежская Пуща и насильственный, вопреки референдуму, развод братских республик. Результат – распад Советского Союза, или Российской империи (называйте как хотите), войны на нашей территории, падение производства, остановка десятков тысяч предприятий, безработица. И, наконец, братья Чубайсы и Евгений Киселев предлагают нам реставрировать монархию…

Что это, как не признаки контрреволюции? Но самое страшное – ненависть, навязанная средствами массовой информации: богатых к бедным, правительства к законодательной власти, центра к регионам, одной национальности к другой, молодых к старикам, «белых» к «красным».

Как может чувствовать себя нормальный, порядочный, честный человек в этих условиях?

Бывают и будут еще в истории возвращения вспять, подобные нынешним, когда все, что сегодня защищают честные люди, патриоты, в том числе сидящие в этом зале, покажется уничтоженным: совесть, правда, достоинство нации, великая культура, давшая миру Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, Маяковского, Есенина, Шолохова, великую музыку Чайковского, Рахманинова, Свиридова, Шостаковича, Хачатуряна. И давшая миру великую науку с именами Курчатова, Харитона, Капицы, Флерова, Алферова, науку, сделавшую нас сверхдержавой.

Но это только покажется.

Сегодня против страны совершается агрессия чуждого духа. И власть, которая это делает, уверена в своей правоте, своей исключительности. Однако нет ничего пагубнее, чем пренебрежение интересами своего народа. Нет ничего пагубнее стремления помешать другим думать по-своему. Невежество, глупость, истребление соотечественников, национальный фанатизм, распри недавних народов-братьев, обнищание масс, СПИД, растление малолетних – вот что с собой несут насильно насаждаемые так называемые западные ценности.

Хотим мы походить на такую так называемую цивилизацию или мы хотим идти своим собственным путем, созидать, просвещать, строить университеты, музеи, библиотеки, строить систему бесплатного всеобщего образования, бесплатного здравоохранения, иметь гарантированное право на труд, на отдых, на бесплатное жилье, на пенсионное обеспечение? Надо ясно осознать, что власть отвернулась от народа, надо ясно понять, что она ведет дело к уничтожению нации как таковой.

Вспомните Чехова. «Вы взгляните на эту жизнь, – писал он, – наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье… Между тем во всех домах и на улице тишина, спокойствие… Протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания… Очевидно, счастливые себя чувствуют хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча».