Олег Кашин - Реакция Путина. Что такое хорошо и что такое плохо

Леня торгует шапками, но он же и пишет какие-то открытые письма, и согласовывает в префектуре митинг таких же, как он, торговцев с «Черкизона». Никто его права на эту почти политическую активность не оспаривает; в отличие от остальных торговцев, Леня имеет бесценный политический опыт, благодаря которому мы когда-то и познакомились. Писатель Сергей Шаргунов возглавлял тогда молодежное крыло несуществующей теперь партии «Родина», и Леня был в этом молодежном крыле, может быть, самым заметным активистом. Товарищи по партии называли его революционным матросом. Матросом он, конечно, не был. В Москву он приехал из Ангарска, что в Иркутской области, и чем он занимался на родине, никто толком не знал, хотя сам Леня намекал, что у него там был какой-то бизнес, судя по всему, достаточно опасный (а каким еще мог быть бизнес в Ангарске в конце девяностых?).

Когда шаргуновская партия распалась, Леня куда-то исчез, чтобы найтись спустя несколько лет уже в своем новом облике. Хозяин мастерской, в которой шьют меховые шапки, торговец на «Черкизоне» — живая иллюстрация к поговорке о неисповедимости Господних путей. Он действительно устроил тем летом подряд несколько митингов, на которых торговцы требовали вернуть им арестованные павильоны с имуществом — но, когда стало ясно, что никто никому ничего не вернет, митинги закончились и Леня опять куда-то исчез. Найдется он еще через несколько лет — снова не торговец, а активист, близкий соратник Сергея Удальцова по «Левому фронту», человек с белой ленточкой на уже не меховой шапке.

Он все-таки действительно умнее и опытнее остальных активистов. Мы видели его в «Анатомии протеста-2», но не видели в новостях из Следственного комитета. Уголовное дело по материалам НТВ возбуждено и в отношении него, но он не задержан. Говорят, его уже нет в России. В здание СК в Техническом переулке доставили Константина Лебедева, доставили Сергея Удальцова — а Леонида Развозжаева не доставили. Нет его нигде, ищут.

Надеюсь, его не поймают.

«Скажите всем, что меня пытали», — кричит Леонид Развозжаев в камеру LifeNews, пока его выводят из здания Басманного суда (воскресенье, поздний вечер, закрытое заседание суда, все нормально). Сейчас тем, кто скопировал ролик и распространяет его через YouTube, начальник LifeNews Ашот Габрелянов угрожает судом, и можно предположить, что эта запись скоро исчезнет из открытого доступа.

Об обстоятельствах доставки Развозжаева в Москву известно почти все. Выходил из офиса ооновского комиссариата по делам беженцев, подошли люди в штатском, схватили, засунули в машину. Говорят, ооновский охранник попытался помешать, но его оттолкнули, и Развозжаева увезли. На частном самолете доставили в Москву, суд его арестовал. Следственный комитет называет такую процедуру явкой с повинной и говорит, что у следствия есть десять листов написанных рукой самого Развозжаева показаний, в которых он не только подтверждает то, что о чем говорилось в «Анатомии протеста-2», но еще и указывает на причастность знаменитого уже Гиви Таргамадзе к организации беспорядков 6 мая на Болотной. «Мы встречались в июне и договорились устроить беспорядки в мае», — кажется, Следственный комитет нарочно делает картину еще абсурднее, как будто Владимир Маркин тоже хочет сказать, что его пытали, но не имеет возможности и поэтому только подмигивает, мол, вы же понимаете.

Такого ведь не было вообще ни с кем. Ни с чеченцами, ни с нацболами, ни с фигурантами дела ЮКОСа. Получается, что активисты безобидного, в общем, «Левого фронта» опаснее всех. Они настолько опасны, что ради них можно устраивать спецоперацию на территории другого государства, фабриковать явку с повинной, ничуть не заботясь о том, как это может выглядеть со стороны. Даже «Болотное дело» до сих пор при желании можно было воспринимать как более или менее нормальную реакцию государства на столкновения демонстрантов с полицейскими — люди бросали асфальт в омоновцев, и их за это сажают. Теперь нам говорят, что они не просто бросали асфальт, а отрабатывали выделенные на это грузинские деньги. Уголовное дело становится заведомо завиральным.

Завиральное уголовное дело, но реальный Следственный комитет, реальный Басманный суд, реальная репрессивная машина. Что-то вроде игрового кино с живыми актерами и мультипликационными персонажами, типа «Кто подставил кролика Роджера». Теперь в этом фильме нам придется жить. Осталось только понять, зачем.