Георгий Арбатов - Человек системы

Избрание М.С. Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС, новый стиль его работы, первые шаги и первые слова на новом посту породили большие надежды, особенно среди тех, кого условно называли «шестидесятниками», то есть людей, начавших свою политическую жизнь под впечатлением XX съезда КПСС, давшего им «глоток» свободы и желание вкусить ее сполна. Естественно, они потянулись к Горбачеву. Автор этих строк, собственно, много раньше, в конце семидесятых, познакомившийся с этим политическим деятелем, а с начала восьмидесятых начавший с ним работать, от всей души хотел в меру сил помогать ему. Я писал уже в связи с этим о подготовке визита М.С. Горбачева в Канаду и Великобританию (соответственно в 1983 и 1984 годах), участии в организации первых интервью иностранной прессе, нескольких совещаниях, посвященных экономическим и политическим проблемам.

С начала апреля 1985 года я засел за своего рода «меморандум», посвященный назревшим проблемам внешней политики. Получилась записка размером примерно в пятьдесят страниц. Излагать ее сколь-нибудь подробно не буду. Но среди главных моментов были:

1. Необходимость вдохнуть новую жизнь в переговоры об ограничении вооружений и разоружении.

2. Придание приоритетного значения нашим отношениям с социалистическими странами Европы (добавлю: «тогда» социалистическими), в том числе отношениям экономическим.

3. Нормализация отношений с Китаем и вообще оживление и активизация нашей политики на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе.

4. И как необходимое условие всего этого – восстановление доверия к Советскому Союзу, подорванного вторжением в Афганистан и рядом других действий, в том числе при помощи односторонних инициатив (в их числе – прекращение испытаний ядерного оружия).

Уверен, что я был не единственным, кто предлагал подобный план действий М.С. Горбачеву. Он едва ли сделал хоть одно из предложений частью своей программы, но все вместе они, я думаю, помогли ему в очень короткий срок стать активным и инициативным деятелем в тогда еще новой для него сфере – во внешней политике.

Другой мой «меморандум» касался готовившихся ограничений на производство и употребление алкогольных напитков. Я решительно возражал, напомнил о печальном опыте США с «сухим законом». Горбачев мне возражал: мы же не вводим «сухой закон», а только усиливаем борьбу с алкоголизмом, на что я ему ответил: «Вы что, не знаете наших чиновников, их готовности и способности довести любое начинание до абсурда!»

Как бы то ни было, вскоре Михаил Сергеевич мне сказал: «Когда появляются у тебя какие-то предложения или соображения, а со мной сразу встретиться не можешь, звони в Секретариат, я их предупрежу, и они сразу за твоим посланием пришлют фельдъегеря, а потом его передадут мне лично в руки». С тех пор и наладилась такая (пусть во многом односторонняя) связь – в общей сложности я ему направил много десятков писем.

Хороши они были или нет, умные или глупые – не мне судить. Хвалить себя неудобно, а ругать ни к чему. Поэтому я лучше предоставлю слово генералу Д.А. Волкогонову, получившему доступ в президентский архив, куда, к моему сожалению, попала эта сугубо личная переписка. Он писал по этому поводу в своей последней книге «Семь вождей» (седьмым как раз и был М.С. Горбачев) следующее:

«Помощь седьмому «вождю» от советников была разной. Я обратил внимание на активность Г.А. Арбатова, который написал Горбачеву множество обстоятельных записок. Впрочем, он немало писал и более «ранним» генсекам. Содержание писем весьма конструктивно. От простых советов (вроде: делайте Ваши выступления более короткими, прерывайте всех, кто начнет Вас хвалить) до буквально установок: Ваш главный приоритет на внешней арене – укрепление социалистического содружества (пока оно еще было. – Д. В. ); не мешкая, уберите тактическое ядерное оружие из Закавказья; после XXVIII съезда откажитесь от поста генсека и т. д.

Что касается последнего совета, Горбачев сделал довольно вялую попытку в апреле 1991 года освободиться от поста генсека. Возможно, этот демарш был предпринят в уверенности, что его обязательно отклонят. Конечно, при сильном желании Горбачев мог бы оставить пост партийного «вождя», что освободило бы реформатора от многих организационных и идеологических пут. Но сыграл ли в этой слабой попытке какую-нибудь роль совет Г.А. Арбатова, может знать только сам бывший последний генсек. Многие советы Арбатова были действительно дельные, но, сопоставив их с практическими делами Горбачева, я увидел: они, как правило, так и остались советами».