Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 — февраль 1913

Буржуазная демократия в России, это – трудовики и народники всех видов.

«Взялся за гуж – не говори, что не дюж». Взялись говорить о принципах кадетов и левых, так давайте разъяснять действительно принципы. Только так можно поднять избирательную агитацию немного выше вопросов о том, сколько беззаконий чинит такой-то пристав, такой-то губернатор или такая-то административная инстанция.

«Правда» № 79, 31 июля 1912 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Дорогие товарищи!

Нижеследующим подтверждаю перед всеми швейцарскими товарищами от имени Российской социал-демократической рабочей партии, что всеобщая партийная конференция этой партии в январе 1912 года в специальной резолюции сложила с себя всякую ответственность за отдельные заграничные русские группы.

Далее я подтверждаю, что Центральный Комитет нашей партии до сих пор утвердил только одну-единственную русскую социал-демократическую организацию за границей – а именно Комитет заграничных организаций {31}и его Цюрихскую секцию. Прилагаю немецкую брошюру, изданную Центральным Органом нашей партии, где подробно описано поведение дезорганизаторских группок русских за границей [3].

С партийным приветом Ленин (В. Ульянов)

Написано в июле 1912 г.

Напечатано на немецком языке в августе 1912 г. в Цюрихе отдельной листовкой на гектографе

Печатается по тексту листовки Перевод с немецкого

Мы закончили нашу предыдущую статью на тему о современном аграрном вопросе в России (см. № 15 «Невской Звезды» {33}) словами:

«Реальное сходство столыпинской и народнической аграрной программы состоит в том, что обе проводят коренную ломку старого, средневекового землевладения. И это очень хорошо. Ничего, кроме ломки, оно не заслужило. Всех реакционнее те кадеты из «Речи» и «Русских Ведомостей» {34}, которые упрекают Столыпина за ломку – вместо того, чтобы доказывать необходимость ломки еще более последовательной и решительной. Мы увидим в следующей статье, что столыпинская ломка не может устранить кабалы и отработков, а народническая может.

Мы отметим пока, что единственный вполне реальный результат столыпинской ломки есть голодовка 30 миллионов. И еще неизвестно, не научит ли русский народ столыпинская ломка, кап следует производить более решительную ломку. Учит она этому несомненно. Научит ли, – поживем, увидим» [4].

Итак, перед нами стоит теперь вопрос: почему столыпинская ломка средневекового землевладения {35} не может, а крестьянски-трудовическая или народническая может устранить кабалу и отработки?

Приступая к разбору этого вопроса, заметим прежде всего, что одним из основных грехов наиболее распространенных рассуждений на данную тему, – рассуждений либеральных, народнических и частью ревизионистских (П. Маслова), – является абстрактная постановка вопроса, забвение действительно происходящей, конкретной исторической «смены». В России происходит та смена, которая давно произошла уже в передовых странах Запада: смена крепостнического хозяйства капиталистическим.

Речь идет и может идти исключительно о формах, условиях, быстроте, обстановке этой смены: все другие соображения, нередко выдвигаемые на первый план, являются лишь бессознательным хождением кругом да около сути дела, кругом да около именно этой смены.

Преобладающая крепостническая форма современного русского земледелия есть кабала и отработки. Сравнительно значительное сохранение натурального хозяйства – наличность мелкого земледельца, который не в состоянии сводить концов с концами, хозяйничает на ничтожном клочке плохой земли с старыми, убого-нищенскими орудиями и приемами производства, – экономическая зависимость этого мелкого земледельца от соседнего владельца латифундии, который эксплуатирует его не только как наемного рабочего (это уже начало капитализма), но именно как мелкого земледельца (это – продолжение барщины), – вот условия, порождающие кабалу и отработки, или вернее: характеризующие то и другое.

На 30 000 крупнейших помещиков в Европейской России приходится 10 000 000 беднейших крестьянских дворов. В среднем это дает приблизительно такую картину: вокруг одного помещика, имеющего свыше 2000 десятин, живет около 300 крестьянских дворов, имеющих около 7 десятин плохой и выпаханной земли на двор, при невероятно отсталом, примитивном (с европейской точки зрения, не говоря уже об американской) инвентаре.