Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

«Однако требования Березовского, – продолжает бывший гендиректор, – стали угрожающе возрастать. Прежде всего, он предложил мне взять на работу несколько специалистов из его компаний „ЛогоВАЗ“ и „АВВА“… Я отказал, и Березовский не простил мне этой „ошибки“».

Вряд ли, перетаскивая «аэрофлотовские» счета в «вазовский» банк, Березовский изначально имел какие-то далеко идущие планы, скорее он просто хотел расширить клиентскую базу. Но, соприкоснувшись с авиакомпанией впрямую, увидев воочию, какие гигантские потоки крутятся здесь, глаза у него загорелись.

Он уже воспринимал «Аэрофлот» как свою личную вотчину, однако на пути его стояло непреодолимое препятствие: вопреки всем ожиданиям, гендиректор Тихонов оказался слишком советским руководителем. Без договоренности с ним начинать серьезную осаду было совершеннейшим безрассудством. И Березовский решает от Тихонова попросту избавиться; нет человека – нет проблемы.

Впоследствии, правда, эта малопочтенная, чисто коммунальная история будет представлена совершенно в ином свете.

Уже после всех скандалов вокруг «Аэрофлота» Николай Глушков, финансовый мозг синдиката Березовского и главный фигурант уголовного дела, станет утверждать, будто экспансия их началась лишь с момента прихода в компанию нового гендиректора – маршала Шапошникова.

(«Когда Шапошников пригласил меня на работу, я ему отказал. Не хотел ковыряться в этом дерьме. Но маршал меня уговорил».)

Самат Жабоев, успевший полтора месяца поработать первым замом Шапошникова, лишь саркастически усмехается по этому поводу:

«Полная ерунда. Еще до Шапошникова мы долго обхаживали Тихонова, но он оказался крепким орешком. Где-то полгода продолжалась наша борьба. А потом все очень удачно совпало: Шапошникова сняли с какой-то очередной должности, его нужно было срочно трудоустраивать. И Боря подсказал Сосковцу с Коржаковым, что лучше всего назначить его в „Аэрофлот“, он подходил туда по всем статьям – летчик, маршал авиации. Нам это было крайне выгодно, поскольку Шапошников ровным счетом ничего в финансах не соображал».

По сей день журналисты силятся понять, на чем Березовскому удалось подцепить Шапошникова. Мало кто верит в банальный подкуп – последний советский министр обороны, а впоследствии секретарь Сов-беза не производил впечатления закостенелого корыстолюбца.

Ответ на этот вопрос я обнаружил в базе данных «Атолла», в записи телефонного разговора Николая Глушкова и Бадри Патаркацишвили – двух верных соратников Березовского. Судя по всему, диалог этот состоялся сразу после прихода Шапошникова в «Аэрофлот».

Глушков: Ты в курсе, что Коржаков сегодня звонил Евгению Ивановичу (Шапошникову. – Авт. )?

Патаркацишвили: Нет, не знаю.

Глушков: Тогда я тебе рассказываю. Он позвонил ему сегодня (это мне Саша сказал) и говорит: «Ну чего, будем Березовского мочить. Завтра, говорит, мы присылаем к вам своего наблюдателя смотреть, чего там делает группа, а Березовского будем мочить…» Прямым текстом.

Патаркацишвили: Это интересная информация.

Глушков: Чтобы заинтересовать Евгения Ивановича, я сказал, что у вас там вроде вакантная должность министра обороны наблюдается.

Патаркацишвили: Министра?

Глушков: Министра обороны.

Властолюбие – порок ничуть не меньший, чем корыстолюбие: есть одна у летчика мечта – высота…

Собственно, ничего нового Борис Абрамович не изобрел; в декабре 1991-го, расчленяя на троих Советский Союз, Ельцин, Кравчук и Шушкевич, точно так же перекупили министра обороны СССР Шапошникова, пообещав назначить его главкомом СНГ.

Одного телефонного звонка из Беловежской Пущи вполне хватило, чтобы бравый маршал мгновенно забыл о присяге и верховном главнокомандующем и не чинил заговорщикам никаких препятствий. Даже, когда Горбачев пригласил его в Кремль и, плеснув коньяка, ненавязчиво поинтересовался, способны ли военные взять власть в свои руки, дабы навести порядок в стране, Евгений Иванович с ходу пошел в несознанку и ответил в том смысле, что совсем не желает отправляться в «Матросскую тишину».

(«Ты что, Женя, – моментально перепугался президент СССР. —

Я ж ничего такого… Я ж только рассуждаю… Вслух…»

«Хороший мужик, – скажет он потом в узком кругу последних сподвижников, – только слишком интеллигентен».)