Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Если это и декадентская поза, столь любимая им мученическая рисовка – то на сей раз весьма и весьма правдоподобная.

Ничего так, как было , действительно, не будет, и кроме ветра и дождя – некому больше прикрыть отход одиночки .

Березовский и вправду был одиночкой всегда, но под старость это стало чувствоваться особенно явственно.

За годы, проведенные вдали от родины, Березовский успел растерять практически все свое окружение.

Нет больше незаменимого Бадри Патаркацишвили, не выдержал, устал оставаться вечным заложником чужих политических амбиций и закидонов.

Уехал в Москву любимый помощник Демьян Кудрявцев, под чьим влиянием и начал, собственно, пописывать он стихи, постоянной нервотрепке и шпиономании предпочел сытое место гендиректора «Коммерсанта», переприсягнув новым хозяевам.

Навсегда рассорился с Русланом Фомичевым, из младшего финансового партнера собственными руками превратил его в ответчика по судебному иску.

Порваны все связи с Петром Авеном, с которым знаком был ровно три десятка лет, бывший приятель и наперсник не смог простить ему суда против своего партнера Михаила Фридмана.

Скандалом завершилась многолетняя дружба с Виталием Третьяковым, редактором «Независимой газеты».

Даже верный пес Литвиненко и тот умер для него задолго до посещения бара «Миллениум», они расстались еще годом раньше – чекист-расстрига впрямую обвинил Березовского в жадности и бессердечности.

(В беседе с английским агентом Жарко – она тоже есть в нашем аудио-приложении – Литвиненко в сердцах рассказывал, как его «опускали до уровня бл. дей":

«Уже как бы срезали до того, что просто п. ц, смешно, понимаешь!.. Меньше, чем у водителя автобуса… И я говорю: слушайте, ну, может быть, вообще, это закончим?.. Он аж обрадовался, ну, думает, сейчас сэкономит там чуть-чуть… Понимаешь, как он вообще, по отношению со мной поступил!.. Но зато я ушел с поднятой головой…»)

Кто же остался теперь рядом с ним? Горстка прислуги? Постылая жена? Да те, кого сам превратил он в заложников, навсегда отрезав пути к отступлению: чеченский бандит Ахмед Закаев, вечный «Фунт» Юлий Дубов, тихий пьяница Николай Глушков, обладающий вдобавок – скажем, обтекаемо – своеобразной ориентацией?

(Именно по этой причине они никогда не были близки с Глушковым, хотя Николай Алексеевич и скрывал всячески свою «нетипичность», мучался страшно. Однажды пытался даже покончить самоубийством, наглотался таблеток – еле-еле успели откачать.)

Ну, и, пожалуй, еще дети с внуками, у Бориса Абрамовича их образовалась уже целая династия.

У профессионального математика Березовского даже семейная жизнь выглядит, как арифметическая задача. Три жены, каждая из которых моложе предшественницы ровно на 10 лет, и от каждой – ровно по двое детей.

Младшие – 11-летняя Арина и 9-летний Глеб – живут в Англии вместе с ним. Средние – 15-летняя Настя и 18-летний Артем – остались с предыдущей его женой Галиной и основное время проводят то во Франции, то в Швейцарии. Старшие дочери – Катя и Лиза – давно уже сами стали матерями и подарили Березовскому шестеро внуков – опять-таки – ровно по три единицы каждая.

О средних и младших детях рассказывать пока нечего, они еще слишком малы. А вот Катя и Лиза – барышни весьма примечательные. Несмотря на сравнительно небольшую разницу в возрасте (Лизе – 36, Кате – 34), дочери Березовского совершенно не похожи друг на друга, хотя обе окончили одну и ту же английскую спецшколу № 4 (кстати, ту самую, где постигал когда-то азы науки их отец) и Кембриджский университет. (Лиза училась по специальности «классика» – искусство, литература, философия; Катя – на факультете экономики).

Сейчас невозможно уже представить, что старшая, Лиза, в детстве была отличницей и даже вышла из школы с серебряной медалью (подвело обществоведение).

Елизавета Березовская широко известна в богемных кругах как художница-авангардистка и совершенно безбашенная участница модерново-кислотных тусовок.

Круг ее общения составляют непризнанные гении, сумасшедшие музыканты и прочие эпатажные представители так называемой альтернативной культуры – подобные, например, трансвеститу Владу Мамышеву, выдающему себя за Мэрилин Монро. (Широко известна история, когда оставленный сторожить роскошную 300-метровую квартиру Лизы в Скатертном переулке, а также присматривать за ее собачкой, Мамышев-Монро, то ли спьяну, то ли под кайфом, спалил все это великолепие дотла; вместе с несчастной Жучкой.)