Роман Свечников: Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане

– Ого, да ты каучсерфер?

– Типа того, но каучем я мало пользуюсь. Вы не знаете, где я могу сегодня заночевать?

– Э-э-э, нет. Ничего в голову не приходит. Но ты можешь пойти к нам.

– Хорошо, пойдем к вам!

Ребят зовут Виталик и Асель. Они работают в какой-то британской компании в Алма-Ате, поэтому прекрасно владеют английским. Говорят, что в Грузии их все зовут “Made in China” . Виталик и Асель путешествуют в основном на самолетах и долго смеются, узнав, что я никогда в жизни не отрывался от земли выше, чем на пять метров. Виталик не понимает, за что грузины называют русских оккупантами:

– Да если бы не русские, их бы турки с персами на хер всех повырезали! Что они могут здесь? На севере – горы, на юге – мусульманский рай. Вон армян всех перемочили и грузин бы всех перемочили. А теперь они обижаются…

Ребята снимают квартиру в центре Тбилиси. Мне выделяют кровать в отдельной комнате и дают пакет персиков.

Утром я отправляюсь на привычное место у фонтана, чтобы посидеть в интернете. Пока я проверяю почту, ко мне подсаживается местный мужичок:

– Hello, where are you from? [4]

– Hi! I’m from Belarus . [5]

– О-о-о, так вы говорите по-русски?!

– Да-да, конечно.

– А я смотрю, что у вас такой же компьютер, как у меня, – он достает из своей протертой сумки точную копию моей малютки.

– Действительно. У нас много общего!

– Ах-ха-ха! Это вы шутите! Ах-ха-ха!

Так я знакомлюсь с крутым перцем Зазой. Ему пятьдесят лет. Он беженец из Осетии. Говорит на пяти языках и учит еще два. Заза обходит собак за две улицы, спит только при включенном свете и не выносит мух. О Беларуси у него хорошие воспоминания:

– Вы знаете, когда мне было двадцать четыре, я познакомился с одной девушкой в Гомеле. Мы подружились, но вскоре мне нужно было уезжать. Она призналась, что беременна. Не знаю, правду она говорила или нет. Возможно, у меня в Беларуси есть сын. Я постоянно об этом думаю. Я пытался ее разыскать, но ничего не вышло. Вот бы найти ее когда-нибудь. Правда, у меня нет ее адреса, только имя.

Если на глаза Зазе попадается какое-нибудь отреставрированное здание, он начинает страшно ругаться на всю улицу, размахивать руками и спрашивать у прохожих:

– Ты видишь, что делают? Вообще уже охренели, что ли?

Заза приглашает меня в чайхану, которая находится рядом с серными банями:

– Я беженец, мне государство дает льготы и пенсию. Вот раньше у меня бизнес был, я бутылки собирал, а теперь я устроился на работу гидом по Тбилиси. Но мне не нравится – они заставляют все наизусть учить. Зачем наизусть?

Заза френдит меня на Фейсбуке и говорит, что в прошлом году познакомился с одним журналистом и организовал ему встречу с бывшим президентом Грузии – Шеварднадзе. На прощание он дарит мне несколько лари и растворяется в городском пейзаже.

Я решаю, что кэш нужно срочно спустить, и отправляюсь в грузинский ресторан за десятком хинкали. Вспоминаю, что я тоже в какой-то степени журналист и должен все фотографировать. Кладу фотоаппарат рядом с собой, чтобы снять свой обед, но в следующий раз вспоминаю о нем, когда уже доедаю последнюю хинкалину.

Получаю эсэмэску от ребят, у которых остановился. Пишут, что не смогут сегодня вернуться в Тбилиси. Мой рюкзак лежит у них дома, а с собой у меня только ноут и фотокамера.

Делать нечего, я отправляюсь в ближайший бар, чтобы найти человека, который смог бы меня приютить. Этим человеком оказывается Бая, девочка двадцати лет, невысокого роста. Я отрываю ее от чтения книжки. Через три минуты знакомства она приглашает меня к себе. По дороге мы забегаем в “Мак” за картошкой фри:

– Я живу в квартире с сестрой и ее подругой.

– Ты снимаешь жилье? Сколько это стоит?

– Я снимаю его бесплатно. Есть такая схема – мой отец одолжил хозяину квартиры десять тысяч лари, и за это я живу в его квартире бесплатно.

Первое, на что натыкается мой взгляд, когда я вхожу в Баину квартиру, – это огромная полка с книгами. Их действительно много и почти все на грузинском языке. Кухня по размерам точно такая же, как в родительской хрущевке в Минске. Я сажусь на пол, Бая закуривает. Я стараюсь понять, кто она, задаю много вопросов, но девчонка ловко уворачивается. Бая курит с тринадцати лет, учится программированию, не любит готовить и мечтает уехать в Индию – вот и все, что мне удается узнать. Через несколько дней она улетает в Германию. Мы ложимся спать.

Когда я просыпаюсь, на столе уже дымится горячий омлет. Бая все так же курит за книгой. Она очень много курит. Я завтракаю и говорю, что должен ехать дальше. Мы прощаемся.