Сборник статей - Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России

• Минималистская Россия. Такая Россия может и не считать выбор в пользу Запада наиболее перспективным, однако ее политика будет исходить из того, что собственные интересы требуют проведения более сдержанной политики, так как главным приоритетом будет усиление путем укрепления экономической мощи, а ядерное оружие будет представлять основную и сравнительно недорогостоящую платформу военной стратегии.

• «Рейганистская» Россия. В рамках данной модели России будут свойственны глубокий патриотизм, программы по перевооружению и, вероятно, определенной степени националистическая риторика. При этом главной целью будет укрепление традиционных военных форм государственной мощи, но вместе с тем использование военной силы только в случае крайней необходимости».

Авторы поясняют, что характерными достижениями рейгановской политики в США стали перевооружение армии и увеличение военных расходов, что в краткосрочной перспективе имело положительный эффект для экономики страны, а также укрепление уверенности в себе – как внутри, так и на международном уровне. В политике США в период президентства Рональда Рейгана военная мощь была акцентирована особо, при этом однако американские вооруженные силы редко отправлялись за рубеж для ведения военных действий. К этому, в рамках данной модели, по мнению авторов, будет стремиться и Россия.

• «Осажденная Россия. Эта модель близка к «рейганистской» модели, но больше сконцентрирована не на чувстве патриотизма и не на престиже, а на сведении счетов с врагами и противниками – реальными и мнимыми. Россия будет реализовывать свою политику скрытыми методами и принуждением, а не прямой силой, однако это едва ли будет дружелюбная Россия. Это будет менее уверенное в себе, менее прямолинейное, но более коварное и в некотором отношении более опасное государство, чем «рейганистская» модель. Вероятно, эта модель описывает Россию при Путине в 2014 и 2015 годах.

• Большая Россия. Данная модель также близка «рейганистской», но идет гораздо дальше. Такая Россия будет искать возможности использовать государственную мощь для частичного восстановления Российской империи и требовать определенной степени влияния в своем приграничье – реализация российской сферы влияния в более классическом смысле, с использованием «жесткой силы», как было во времена империи».

Здесь авторы отмечают, что экспансия России будет охватывать территории, где большую часть населения составляют русскоговорящие, например, восток Украины и некоторые регионы Прибалтийских государств. Кроме того, расширение сферы влияния России может затронуть и морские территории, особенно в Арктическом регионе. По оценке автора, такая перспектива развития является «худшим сценарием путинской России».

• «Брежневская Россия. Такая Россия будет еще более амбициозна, ее главной целью будет восстановление мощи, статуса и величия советских времен. Она будет прикладывать усилия по поддержанию паритета или достижения преимущества над США в ядерном, ракетном и космическом вооружении, а также стремиться проецировать силу и влияние. По возможности, Россия будет нацелена на обеспечение прямого лидерства в своем окружении».

По мнению экспертов, существует очень небольшая вероятность того, что Москва в среднесрочной перспективе вернется в своей военно-политической стратегии к «доктрине Брежнева», под которой понимается возвращение в сферу российского влияния всех стран, когда-либо подчинявшихся России. Между тем, в рамках данного сценария, как считают авторы, можно ожидать того, что Москва будет стремиться установить контроль над некоторыми территориями военными и невоенными методами принуждения в государствах Центральной Азии, на всей территории Украины, Беларуси, Грузии, Молдовы и Прибалтики.

Три наименее вероятные модели развития

Гэдди и О’Хэнлон считают, что три из представленных выше моделей являются в обозримой перспективе наименее вероятными: это модели, которые основаны на максимально выраженных либерально-прозападных тенденциях развития российского общества – «Пост-Вестфальская Россия» и «Россия в НАТО», и наоборот, – наиболее авторитарных настроениях, как в рамках модели «Брежневской России».

Пост-Вестфальская модель, подразумевающая, что государства в современном мире теряют свое исключительное положение в международных отношениях, по мнению авторов, представляется одной из наименее вероятных ввиду того, что такого рода прогрессивные идеи не пользуются популярностью в России, как и не воспринимаются подавляющим большинством и на Западе. Свой расцвет эта концепция переживала в Западной Европе, когда была разрушена Берлинская стена, что вдохновляло европейские элиты на создание Европейского Союза. Однако, как замечают эксперты, состояние дел в ЕС в последние годы заметно ухудшилось, что привело к возвращению в либерально – демократической Европе популярности идеи о национальных государствах. В этом плане о России, как замечают авторы, нечего и говорить: исторически идея о сильном государстве была доминирующей в обществе, а современные реалии лишь укрепляют веру в эту идею: