Игорь Чубайс - Чубайс против Путина. Чем заменить «вертикаль власти»

Но главное не в том, чтобы найти какого-то идеального человека. В Украине не все являются сторонниками Порошенко. Но имя того, кто находится во главе государства – это вопрос не первый. Главное – создать механизм сменяемости власти. Кремль бесит то, что у вас есть выборы, что вы возвращаетесь в нормальное правовое пространство.

Когда Россия придет к такой ситуации, пусть президентом будет кто угодно, скажем, Иван Абрамович Дудаев – если он предложит хорошую программу и будет ее реализовывать, я за него проголосую. А если он наобещает и ничего не сделает, его больше не выберут. Главное – механизм политической конкуренции, открытость и сменяемость.

Митинг долго не начинался. В воздухе усиливалось невидимое напряжение. С внешней стороны огороженного на Болотной пространства гуляли официальные правозащитники Лукин и Сванидзе с супругой, время от времени любезно беседуя с полицейскими. Я вообразил: на жену телеведущего кидаются насильники, а он продолжает беспристрастно наблюдать и фиксировать происходящее, не вспоминая строчки А. Ахматовой, которая «была со своим народом там, где он тогда к несчастью был»?

Что было дальше известно. Участие в «марше миллионов» для меня, как и для сотен других москвичей, завершилось жестким задержанием омоновцами, доставкой в душном автозаке в отделение милиции Северное Измайлово, ночевкой на досках в холодной камере на пятерых…

На следующий день нам – двадцати четырем «североизмайловцам» обещали суд и в два часа дня на огороженную забором и колючей проволокой территорию въехал автобус с азербайджанскими номерами (видимо, стандартного транспорта не хватало). Еще часа через полтора наш автобус остановился перед зданием мирового суда в центре города. Проезд был забит людьми и транспортом разных габаритов – те, кого привезли, общались друг с другом и с теми, кто пришел выразить солидарность. Общей дружеской атмосфере не мешала ни бессонная ночь, ни общая усталость. Даже сопровождавшие нас полицейские не сильно скрывали, что смотрят на происходящее теми же глазами, что и ими сопровождаемые. Каждый бодрился и молча переживал: что присудят – сутки или десять, со штрафом или без, каждый хотел понять – успеют рассмотреть пассажиров его автобус и его собственное дело сегодня или очередная ночь опять пройдет в отеле «минус пять звездочек»?

Мне повезло – я оказался хотя и в числе последних, но из тех, кто получил шанс пройти суд в этот же вечер. В 22–45 меня, в составе заключительной группы «нарушителей закона» ввели в помещение суда. Здесь в ожидании перед нами находилось еще человек десять. Какой-то добродушный и понимающий полицейский ходил взад – вперед и уговаривал «признавать вину», иначе страшно затянете и впустую потеряете время. Пожалейте себя, нас и судью, призывал офицер… С ним соглашались. Мы видели, что большинству «не споривших» присуждали уже проведенные в изоляции сутки и они отправлялись домой. Некоторые спешили на вокзал, они приехали из других городов.

…Наконец, дверь комнаты, где проходил суд, открылась, из нее, прихрамывая, вывалился мой молодой избитый ОМОНом сокамерник и войти попросили меня.

…Чубайс Игорь Борисович, 1947-ого года рождения… зачитывал текст молодой улыбчивый судья… Гм, запнулся юрист, вы видно однофамилец?

– Не совсем, – ответил я, сохраняя оптимистичный настрой. – Тот, кого вы имеете в виду – мой младший брат. Но лучше бы на моем месте был он, неудачно шутил я, перефразируя «Бриллиантовую руку»…

– Это почему же, – моментально напрягся судья (может быть, ему привиделось, что следующим входит какой-нибудь задержанный Путин Игорь Владимирович… а потом иди, разбирай – брат, однофамилец…)

На мгновение задумался и я – а чем, собственно лучше? Но мысли возникали моментально – уход правящей анти-элиты – это прекращение омоновского беспредела, начало возрождения России… Я бы восстановил отношения с братом, носил бы ему передачи…

– Это не по делу, – попытался я снять напряжение.

– Вот и отлично, – обрадовался судейский, возвращая всех в реальность. – Вину признаете?

Я не мешкая, четко рапортовал:

– Да, конечно признаю! (В эту минуту я думал о словах Екатерины Великой, считавшей – если подданные недовольны – виноват всегда государь. Я сознавал, что как человек, профессионально занимающийся россиеведением, не сделал это высказывание общеизвестным и чувствовал свою вину.)