Сергей Катканов - По ту сторону Псоу

Алексей Агрба говорит: «Ислам в Абхазии не развивается, поэтому и махаджиры не приживаются, которые возвращаются из Турции. Ведь они — настоящие мусульмане, а в Абхазии нет настоящих мусульман. Репортаж с праздника Курбан — Байрам в Сухуме было смешно смотреть — сплошь одни таджики».

Спрашиваю у Нодара Цвижба, почему же абхазы за триста лет так и не построили ни одной мечети? Нодар считает:

— Абхазы сотканы из православия, наша ментальность чисто христианская, даже далекие от религии абхазы чувствуют, дышат, живут, как христиане. Иным народам, чтобы принять христианство, приходилось что–то в себе ломать, от каких–то национальных традиций отказываться, а у абхазов не было такой необходимости, всё в христианстве оказалось близким нашему национальному характеру. Поэтому, сколько бы у нас не пытались внедрить ислам, он не прижился. Как–то приезжал к нам Кадыров, предлагал мечеть построить. Наши сказали: «На школу лучше денег дай.» Больше мы Кадырова не видели. Сейчас в Гудауте, в Гагре начинают появляться женщины, закутанные как мусульманки. Нашим парням это очень не нравится. Это не наше.»

Но значит все–таки такие женщины начинают появляться, да и мужчины тоже. В Сухуме и Гудауте во всяком случае есть мусульманские молитвенные комнаты. Так сколько же здесь всё–таки мусульман. Очень сложный вопрос. Русские тоже порою называют себя православными, мягко говоря, таковыми не являясь. Где та грань, которая отделяет православного на словах от православного на самом деле? По отношению к исламу возникает та же сложность. Но есть некий религиозный минимум при отсутствии которого говорить вообще не о чем. Не крещеный — не православный, не обрезанный — не мусульманин.

Вот что пишет доктор исторических наук Александр Крылов: «Считающие себя мусульманами абхазы не почитают пророка Мухаммада и в своем подавляющем большинстве не имеют ни малейшего представления о Коране. У абхазов–мусульман нет ни каких ограничений в еде и питье. Обряд обрезания воспринимается ими, как нечто неестественное и постыдное.»

Так что очень интересным был бы вопрос о том, сколько в Абхазии обрезанных мусульман, но этого мы не знаем. Есть мнение, что весь ислам в Абхазии сводится к одной семье, что подтверждает первоначальный вывод: мусульман здесь несколько десятков человек.

Почему же абхазские политики настаивают на равновеликости для Абхазии христианства и ислама? Причины, как и всегда в таких случаях, к религии не имеют ни какого отношения. Для Абхазии очень важно укрепление отношений с диаспорой, прежде всего — турецкой. В Турции абхазов в несколько раз больше, чем в самой Абхазии, и многие из них отнюдь не безразличны к судьбе своей исторической родины. При этом турецкие абхазы — сплошь мусульмане, там нет абхазов–христиан. И вот историческая родина пытается изобразить, что религия вовсе не разделяет её с диаспорой. И в Абхазии тоже есть мусульмане, и в Сухуме обязательно будет мечеть. Не говоря уже о выстраивании отношений с кавказскими братьями, теми же адыгами–мусульманами.

То есть Абхазия в международной политике немножко разыгрывает исламскую карту. Удобно ведь поворачиваться к России своим христианским боком, а к Турции — исламским боком. Но игры с исламом ещё ни кого до добра не довели. Помяни кой–кого, так он и явится.

Некоторое время назад российский Национальный антитеррористический комитет сделал очень странное заявление о том, что арестованы представители «Абхазского джамаата, который является структурным подразделением «Имарата Кавказ». Абхазов это возмутило до крайности. Изида Чаниа писала: «Заявление российского НАК, превратившее, как минимум полстраны в пособников ваххабизма, вызвало в абхазском обществе смех. Оказывается, в нашей стране существует экстремистская группировка «абхазский джамаат»… Сейчас буквально из ничего создается миф об абхазском джамаате. В общественном мнении закрепляют аналогию: «Абхазско–исламский радикализм»».

Инал Хашиг писал о том же: «По Абхазии у спецслужб порядка двух десятков фигурантов, которых можно заподозрить в принадлежности к исламским радикалам, а в реальности всё может ограничиться 3–4 людьми. За всё послевоенное время в Абхазии преступлений, которые можно было бы приписать исламским группировкам, не было».

Итак, состоялось первое в новейшей истории упоминание «абхазского джамаата», причем прозвучало оно с российской стороны. До сих пор только грузины занимались выдумками про «абхазских ваххабитов» и «ваххабитскую мечеть» в Гудауте. Зачем это надо грузинам — понятно. Они сознательно и целенаправленно демонизируют образ абхазов в мировом общественном мнении. Им мало дела до того, что в Абхазии нет ни ваххабитов, ни ваххабитской мечети, да и вообще ни какой мечети нет.