Зорий Файн - Кофе-брейк с Его Величеством

…От запечатанных Золотых ворот (они открывались дважды в год: в Вербное воскресение и на праздник Воздвижения креста, в 1530 г. турки их наглухо замуровали) вниз по Храмовой горе и потом вверх, через Гефсиманский сад, на склоны Елеона бесконечной вереницей каменных надгробий протянулось кладбище. Здесь похоронены все те, кто при жизни боялся опоздать к своему воскресению. Места для первоочередных претендентов, ожидающих Мессию, стоят соответствующе. Известна одна любопытная история. В ХІХ веке тогдашний раввин Бердичева, раби Леви Ицхак, готовясь подписать брачный контракт своей внучки, прочитал, что свадьба должна состояться тогда-то в городе Бердичеве. На этих словах он разорвал документ и переписал заново: «Свадьба должна состояться в Иерусалиме. Но если к этому времени Машиах (Мессия) еще не придет – тогда свадьба состоится в Бердичеве».

…Поднявшись на вершину Масличной горы, как бы обернувшись невзначай, взору открывается неописуемой красоты панорама всего старого города: в центре, над стеной Плача, где стоял когда-то Храм Соломона, возвышается красавица-мечеть Омара. Иудеи не смеют упрекнуть за невоздержанность своего праотца Авраама, который, не дождавшись обетованного сына от Сары, жены своей, родил сына от ее служанки Агари. Сара выгнала служанку в пустыню. От нее и от сына ее, Измаила, и произошел многочисленный народ пустыни – арабы. И народ этот, как сказал Агаре спасший ее в пустыне ангел: «До конца дней будет костью в горле народа обетованного»…

Потому и высится на горе купол Аль-Аксы, одной из величайших святынь мусульманского мира, а глубоко внизу, под ним, чуть в стороне, в узкие расщелины между камнями иудеи со всего мира вкладывают записочки с прошениями. Эти записочки из Стены Плача несколько раз в год аккуратно вынимают и, не читая, хоронят в больших ящиках…

Пространство у Стены Плача разделено для молящихся мужчин и женщин. В мужской половине на меня наложили Тфилин, и я с чувством «надрезанного сердца» прошел к Стене и дальше в пещеру слева от нее. Со времен разрушения Храма у иудеев храмов больше нет. Синагога – это, увы, не церковь, это – дом-собрание, где можно помолиться, посоветоваться со старшим, изучить Писание (бейт-мидраш). Хотя отдельные синагоги очень напоминают христианские храмы (или наоборот?): горнее место, украшенное резьбой и позолотой, подобие Царских врат, а в центре – свитки Торы, обрамленные фигурами мифических существ.

После иносказательного пророчества Христа о разрушении Храма иудеи усвоили главную деталь: бессмысленно строить храмы на земле. Чего не скажешь о последующих веках христианства. Не могу не отметить, что в тексте Литургии, составленном Иоанном Златоустом, известным евреененавистником, целые страницы, даже без особых изменений, взяты из еврейского молитвенника Сидур.

Лет тринадцать назад я приехал в городок Лурд на юге Франции, где на месте городской свалки было одно из самых значимых явлений XIX века. Роскошь базилики, выросшей на этом месте впоследствии, впечатляет. А на месте Рождества в Вифлееме? Христос родился в хлеву, «ибо им не было места в гостинице». Но огромный, выстроенный еще при императоре Константине в 326 году и восстановленный Юстинианом и крестоносцами храм, мало напоминает хлев. Сегодня он поделен между греками, францисканцами и армянами. Вот и получается, что Господь приходит в пещеры и поля, открывается на задворках общества. Но, содрогаясь от собственного ничтожества при виде этих огромных построек, в маленьком человеке возникает вопрос о целесообразности вообще подобных взаимоотношений с Богом. И поэтому возникают блаженные секты, типа бахаистов (Иран, XIX в.), разбивающих роскошные сады на склоне горы Кармель в Хайфе. Они проповедуют всеобщую любовь, терпимость и личные, непосредственные и не отягощенные промежуточностью священства и пастырства взаимоотношения с Богом. Для них нет войн, страданий, они не ввязываются в политику – почти 6 миллионов человек живут в полной отрешенности от того мира, в котором поместил их Господь, призывая победить и себя в мире и этот мир, который вокруг, в себе.

…Оглядывая молящихся у Стены Плача, я увидел другую сторону соблазна – некий личностный мессианизм, богоизбранность в поведении, в молитвенных позах многих сквозило нескрываемое высокомерие, желание отличиться особым неповторимым и явно превалирующим над другими заветом с Богом. Христос в Гефсимании молился так, что «был пот Его, как капли крови, падающие на землю». «Гефсимания» – переводится, как место холодного отжима олив, где под гигантскими каменными прессами из плодов добывали масло. Его молитва была под таким чудовищным прессом людского непонимания, невежества, нежелания. Верные ученики и те не выдерживали такого накала, не могли и часа пободрствовать с Ним.