Евгений Брандис: Гарри Гаррисон, каким мы его знаем

Роман снабжен посвящением: "Тоду и Мойре. Во имя вашего благополучия, дети мои, надеюсь, что это останется вымыслом". Следовательно, Гаррисон не считает изображенные им ужасы фатальной неизбежностью. Однако в самом романе, как мы уже говорили, не предлагается никаких действенных мер для сохранения Человена и Природы. Обличительный пафос этой книги, написанной с болью, страстью и гневом, идет значительно дальше субъективных намерений автора. Но отсутствие сколько-нибудь серьезных позитивных взглядов накладывает на роман Гаррисона печать идейной ограниченности, и в этом смысле он не отличается от других американских фантастов.

С темой романа "Подвиньтесь! Подвиньтесь!" перекликается рассказ "Преступление". Физическая ликвидация нарушителей неумолимого закона, ограничивающего деторождение,- еще один жестокий вариант устрашающих последствий предполагаемого демографического взрыва. На этот раз Гаррисон выступает как сатирик, вольно или невольно заставляя вспомнить памфлет Джонатана Свифта "Скромное предложение", рекомендующий англичанам, разорившим Ирландию, каннибальский способ избавления от голодных ртов. "Реализованная" метафора (англичане ведут себя в Ирландии как людоеды, значит, они и в самом деле могут быть людоедами) в современном фантастическом рассказе приобретает еще более зловещий смысл: правительство вознаграждает за убийство отцов, повинных в рождении "лишних" детей.

В тягостную атмосферу Америки не очень далекого будущего погружают и рассказы о роботах. Сатирическую социальную направленность усиливают в них прозрачные аналогии с теневыми сторонами американской .общественной жизни и то, что роботы, наделенные человеческими качествами, выступают как представители угнетенного класса. Их используют на тяжелых, низкооплачиваемых работах и подвергают расовой сегрегации. Испытывая все ужасы национального и социального бесправия, они оказываются в еще худшем положении, чем негры в нынешних Соединенных Штатах. Под руководством сочувствующих людей, по-видимому темнокожих, возникает тайная организация роботов, борющихся за гражданские права. На таком насыщенном фоне развертывается сюжет "Безработного робота", отчетливо направленного также против гангстеризма. Проницательный, находчивый робот, сумевший разоблачить шайку гангстеров, насильно вербуется в полицию.

В рассказе "Рука закона" из того же цикла действует робот, специально запрограммированный для несения полицейской службы и отлично справляющийся с многообразными обязанностями. "В наши дни, - заключает рассказчик, - с бандитами борются неподкупные и неуязвимые роботы". Очевидно, избавить Америку от язвы гангстеризма с помощью полиции невозможно. Нужны более радикальные меры. К такому выводу приводят оба рассказа, написанные в детективном ключе.

Впечатляют также психологические контрасты в тонкой и остроумной новелле "Робот, который хотел все знать". Робот притворяется человеком, чтобы испытать чувство любви, и приходит через страдания к смерти, так и не изведав никаких радостей.

Многие рассказы Гаррисона приближены к действительности не только временем действия, но и самой сутью замысла.

"Магазин игрушек", построенный по канонам классической новеллы, где ложная развязка сменяется еще более неожиданной - настоящей, - маленький шедевр, характеризующий искусство Гаррисона-новеллиста и его отличное понимание психологии изобретательства в мире капиталистической конкуренции *.

В сходном по теме рассказе "Немой Милтон" та же проблема трактуется в трагическом аспекте. Название рассказа символично. Великий английский поэт Джон Милтон, потеряв зрение, продолжал творить и закончил свой путь блестящей тираноборческой трагедией "Самсон-борец". Сэм Моррисон, преподаватель колледжа в одном из южных штатов, все видит и все слышит, но уста его скованы. Он - негр и должен знать свое место. Скромный учитель выводит уравнения гравитационного поля и конструирует прибор, открывающий небывалые возможности для мировой энергетики. Но этот "немой Милтон" становится жертвой расистского бешенства и уносит в могилу тайну гениального открытия.

Разные стороны жизни США проступают и в таких рассказах, как "Портрет художника" и "Тренировочный полет".

В первом рассказе трагическое мироощущение возникает из обычной для западной фантастики коллизии: человек, замещенный автоматом, выпадает из жизни в буквальном и переносном смысле. Вместе с тем переживания заурядного художника, служащего компании, фабрикующей комиксы, переданы с такой пронзительной силой, что, зная крушение первой карьеры Гаррисона, невольно улавливаешь автобиографические реминисценции.