Война, конечно, принесла некоторые изменения. Хотя, по данным 1917 года, в губернии около 40 тысяч рабочих различных категорий было призвано в армию, что гибельно отразилось на лесопильной промышленности [14] Аксенов А. Н. Установление Советской власти в Архангельской губернии. М., 1956, с. 9.
, население города возросло за счет притока солдат, моряков и рабочих с 43 до 72 тысяч [15] Мымрин Г. Е. Октябрь на Севере. Архангельск, 1967, с. 9.
. Большое количество английских и русских кораблей с углем, металлами, оборудованием и другими товарами в 1915–1916 годах вмерзло во льды в устье Северной Двины или в Архангельском порту из-за метеорологических просчетов британского департамента по военным поставкам. По данным Янга, приведенным в его неопубликованных воспоминаниях, их было, около 100. Число железнодорожных служащих возросло с 35 тысяч в 1913 году до 71 тысячи в 1917 году благодаря успешному завершению в ноябре 1916 года строительства железнодорожной линии от Званки (неподалеку от Петрограда) до незамерзающего порта Мурманск. В то же время мобилизация крестьян в армию означала, что 35 процентов хозяйств остались без мужской рабочей силы [16] Шумилов М. И. Октябрьская революция в Северной России, с. 35.
.
Таким образом, война не внесла существенных изменений в жизнь Архангельской губернии. Она оставалась такой же, как и двадцать лет назад.
Янг столкнулся с проблемой грузов. Сырье, запасные части, снаряжение, закупленные за границей по военным кредитам царским правительством, были свалены на причалах Архангельского порта еще в 1915 году. Транспорт был совершенно не пригоден для условий военного времени, и грузы не были доставлены во внутренние области страны. Эти грузы включали 14 тысяч тонн меди, 5 тысяч тонн свинца, более 2 тысяч тонн алюминия, много сурьмы, большое количество боеприпасов, а также 250 тысяч тонн угля [17] Данные о количестве угля взяты из книги Кедрова М. С. «За Советский Север», М., 1927, с. 29. Другие данные взяты из книги: Kennan G. F. The Decision to Intervene. London, 1958, p. 17. Кеннан цитирует нигде не опубликованный меморандум от марта 1918 года.
.
Город, каким его увидел Янг в 1915 году, описан им в его неопубликованных воспоминаниях: «Край света, где люди жили прозябая, где свиньи весной и осенью валялись в лужах грязи на всех улицах, кроме главной, где наглые козы срывали и пожирали красочные плакаты, расклеенные на вращающихся тумбах возле почты и полицейского участка, где коровы, бредущие без присмотра в летние вечера с общинных пастбищ, сами заворачивали во дворы своих хозяев. В Архангельске жИли лишь те, кого к этому вынуждали случайность рождения, ссылка или заработок. Среди высланных были чиновники и политические ссыльные, повинные в незначительных проступках. В короткий летний период несколько норвежских пароходов помогли русским парусным судам каботажного плавания доставить в порт зимний запас трески и сельди, а затем ушли, спасаясь от объятий безжалостного Севера. Заходили одно или два не то британских, не то немецких судна (помимо лесовозов) и завезли уголь для порта и электростанции, тяжелое оборудование для лесопильных заводов и промышленные товары».
Воспоминания французского офицера Пьера Паскаля, который прибыл в Архангельск в мае 1916 года, как бы дополняют эту картину. «В городе преобладали простые деревянные дома. Они тянулись по обе стороны улицы, конца которой не видно». (В справочнике Бедекера «Россия» 1914 года говорится, что город «протянулся почти на пять миль» вдоль берега реки.) «Тротуары бревенчатые. Трамвайные линии. Боковые улицы под прямым углом, открывающие вид на причалы в одном конце и на тундру — в другом» («Mon Journal de Russie», 1975, p. 30). На карте Архангельска, находящейся в Государственном архиве, отпечатанной для британских воинских частей, высадившихся в Архангельске в 1918 году, изображены 24 такие улицы, которые начинаются у берега реки, пересекают главный Троицкий проспект под прямым углом и через несколько кварталов упираются в открытую болотистую местность (W. О. 95, Box, 5422).
У военнослужащих сил вторжения остались примерно такие же впечатления о городе. Английский журналист в кратком комментарии пишет об «удивительно примитивных улицах» ( Singleton-Gates. Bolos and Barishynas, 1920, p. 11). Много лет спустя один бывший американский солдат дал следующее описание старого Архангельска: «Школы, правительственные учреждения — из кирпича или камня, остальные постройки — бревенчатые… Солидные дома, общественные здания, электрическое освещение, трамваи и — деревянные тротуары, покрытые грязью улицы, открытые сточные канавы, пропитавшие зловонием все кварталы. На переднем плане остовы лодок, мачты и снасти, причалы и склады, а за ними грязные улицы» ( Halliday. The Ignorant Armies, 1961, pp. 56, 57).
Читать дальше