Владимир Масляев: Так падет третий Рим? О демографической политике в СССР и современной России

И вот уже расцветает в стране стахановское движение. Да, появилось оно чуть раньше, но именно перед войной стало массовым. Вера в лучшее будущее, уверенность в том, что социалистический строй действительно правильный толкали тысячи простых людей на перевыполнение планов, норм на производстве в разы!

Учась еще в советское время в Ленинграде, я волею жизненных обстоятельств познакомился с одной из довоенных стахановок – ударниц. Эта бабушка много повидала на своем веку. Пережила блокаду во время войны.

Так вот по свидетельству Марии Ивановны, так ее зовут, стахановское перевыполнение плана было как бы личным порывом. Житейские рассуждения: «А что мне за это будет?» Стояли как бы на втором плане. Хотя бывали и незабываемые сюрпризы. Так однажды ее вместе с другими девчатами – ударницами-ленинградками – отправили на неделю, на экскурсию в Москву. Каждый день их водили по музеям, выставкам, театрам.

Неделя запомнилась на всю жизнь.

Но не ради экскурсий люди работали с полной отдачей сил. А потому, что искренне начинали верить в прогрессивность социализма.

Человек ведь – существо еще и подсознательное. И если на душе грех, если совесть мучает за убитого абортом ребенка, какое счастье? Разве что на дне стакана.

А если ты чист, почему не радоваться? Просто потому, что новый день пришел, что весенний дождь прошел, что солнышко светит, что небо голубое, что на работе успехи, что дома мир и так далее…

Для меня лично впечатление о советской довоенной действительности. О том, какой она была до и после отмены абортов, почему-то образно выразилось в архитектуре.

Станция московского метро «Красные ворота». 1935 год. Проект был удостоен гран-при на Всемирной выставке в Париже. Однако сама станция производит мрачноватое, угрюмое впечатление. Как сказал бы святой равноапостольный князь Владимир, который крестил Русь в свое время: «Радости-то нет»!

И станция «Маяковская». 1938 год. Шедевр архитектуры. Изящное воплощение мечты. С мрачным осенним настроением вышел из вагона на станцию, пять минут прогулялся, и уже улыбаешься.

Но время идет.

Это отдельный разговор, о сути, истинных причинах ее. Об этом мало кто знает. Но кто хочет знать правду, она от него не скроется.

Впрочем, сейчас о другом. При всех ужасах и ударах, постигших Советский Союз и его население в годы Великой Отечественной войны, мало кто не согласится, что это славная страница в истории нашей Родины.

Была бы не славная, не снимали бы столько фильмов о ней, не писали бы столько книг, стихов, не сочиняли бы столько песен.

Итог, победное знамя над рейхстагом. Враг подписал не мирный договор, а безоговорочную капитуляцию. Церкви открылись по всей стране.

Не буду писать о героях, подвиги которых всем известны. О сражениях и битвах, в которых личные подвиги многих людей сливались в общий успех.

Путем великих испытаний советский народ пришел к великой победе.

Люди массово недоедали, нуждались порой в самом насущном. Практически весь народ, за редким исключением, находился не на грани, а за гранью НИЩЕТЫ.

Однако… Как говорили древние римляне.

«Закон суров, но это закон». Аборты запрещены.

И, о чудо. Люди продолжали рожать детей!

Жизнь ведь парадоксальна, с нашей точки зрения. Один пример, рассказанный уже упомянутой Марией Ивановной.

Перед самой войной ее близкая родственница забеременела. Рожать пришлось в блокаду, в Ленинграде! Самой страшной зимой 1941–1942 года.

Родила здоровую девочку. Молока почти не было. Непонятно как, но и мать и новорожденная пережили блокаду. А когда выросла дочурка – оказалась редкой красавицей, только маленькая ростом.

Сейчас нет никакой блокады, мир, изобилие. А мы ноем – зарплата маленькая, то да се. И отправляем миллионы СВОИХ детей, красавиц и красавцев в помойное ведро абортария. Тюк – и в ведро. Тюк – и в ведро. Самый любимый аргумент нынешних любителей абортов.

Да во время войны чуть ли не 100 % советского народа были в состоянии нищеты и, если так можно выразиться, супернищеты. Однако плодились и плодились!

Моя родная мама родилась в феврале 1945 года! По воспоминаниям бабушки, время было очень тяжелое. Жили в землянке. В самой натуральной землянке. Потому что хата сгорела при освобождении деревни в 1943 году. Был бой, вот и сгорела. Одна печь с трубой и пепелище! А кому строиться? Муж – мой дедушка, пришел после госпиталя почти контуженым инвалидом. Да и из чего строить?