Анна Шафран - Государство чести. Монархия – будущее России

Люди, между которыми нет ничего общего, кроме принадлежности к человечеству, вынуждены общаться, однако общение их поневоле сводится к пошлости, к заученным фразам, к стандартным любезностям. Свобода, равенство и братство, против которых консерватор Победоносцев вовсе не возражает, превращаются в бездушные идеи и оправдание революционного террора.

Простая жизнь с простыми отношениями усложняется всякого рода рассуждениями о жизни, умозрительными концепциями, среди которых, указывает Победоносцев, одна из наиболее опасных – концепция «общественного договора». Интересно, что консерватор, воспитатель великих князей Победоносцев критикует «общественный договор» примерно теми же словами, что и анархист Бакунин: в реальности никто ни с кем не договаривался, а значит, любые слова о «договоре» – ложь, предназначенная для манипулирования массами.

Из этого следует, что Победоносцев вовсе не был врагом свободы. Просто он видел, что «учреждения» и «институты», якобы призванные защищать свободу, в реальности враждебны ей, как и самой жизни. Вообще, Победоносцев часто противопоставляет жизнь, реальность, практику – умозрительным построениям, что роднит его одновременно с Марксом (критерий практики) и Ницше (философия жизни). Впрочем, тут нет ничего удивительного: вторая половина XIX века – это борьба с метафизикой, а уж в популярных философских веяниях Победоносцев, очевидно, разбирался отлично.

По правде говоря, учения Маркса и Ницше сами по себе метафизичны. «Пролетариат» у Маркса и «Сила» у Ницше – такие же умозрительные штуки, как и «Абсолютный дух» у Гегеля. Победоносцев же не пытается вместо всеобщей великой лжи воткнуть какую-нибудь свою собственную мелкую ложь. Он предлагает вовсе обойтись без всякой лжи, без «машин», свинченных из людей. И, в частности, без такой «машины», как парламент.

В любой стране, где есть парламент, сложилась тенденция, согласно которой его критикуют. Какими только словами граждане не костерят депутатов! Думаете, это только у нас так? Нет, так было всегда! К концу XIX века основные европейские страны и Америка управлялись «народными представителями», для которых народ находил все новые и новые ругательства.

Значит ли это, что парламентарии действительно такие, какими их видит рядовой избиратель? Вообще-то по роду своей деятельности я знакома с достаточно большим количеством наших депутатов. Милые, интеллигентные люди, достаточно компетентные в своей области. Может, и не идеальные (а кто идеален?), но глупых либо особо безнравственных среди них нет. Как же тогда объяснить эффект «взбесившегося принтера» и многие другие «прелести» парламентаризма?

Культуролог и философ Эмиль Дюркгейм уже давно показал: любая социальная конструкция – это не просто сумма составляющих ее людей. Она существует и действует по своим принципам. Вообще, умные и хорошие люди, объединившись определенным образом, могут вести себя не умно и не хорошо, как бы ни старались.

Выборный орган власти в большой стране – как раз такая конструкция: из чего ее ни свинчивай, все равно получится плохо. Это показал Константин Победоносцев. На его книгу «Великая ложь нашего времени» я буду ссылаться неоднократно.

Победоносцев отметил, что «демократические» выборы действительно производят своеобразный отбор. Но вовсе не самых умных или самых нравственных, не самых честных, не тех, кто наиболее готов послужить Отечеству. И даже не тех, кто готов удовлетворить потребности избирателей. Основная проблема – некомпетентность избирателя, причем некомпетентность совершенно неизбежная. Во-первых, в своей массе избиратели не являются специалистами по управлению государством (что естественно). А во-вторых, избиратели не могут лично знать тех, кого выбирают. Повторяю: речь о большой стране, а не о выборах, к примеру, сельского старосты.

В результате для попадания в представительный орган кандидату надо обладать двумя качествами – хитростью и красноречием. Точно такие же качества необходимы для продавливания своих решений на парламентских заседаниях. Таким образом, люди в парламент могут попасть, конечно, и умные, и нравственные, но доминировать будут те, кто имеет совсем другие качества. Причем Победоносцев делает акцент на умении и готовности нравиться тем, кого сам презираешь. То есть на лицемерии и на том, что сегодня бы назвали политическим чутьем.