Сергей Филатов - Совершенно несекретно

Выборы президента в 1991 году стали для демократов большим испытанием — отсутствовала мощная и разветвленная организация, а движение «ДемРоссия» уже начало слабеть по той причине, что многие лидеры из него ушли во властные структуры, не успев подготовить себе достойную замену. И тем не менее именно «демороссы» горячо включились в предвыборную кампанию. В Москве ее возглавил Геннадий Бурбулис, в поездках Ельцина сопровождал Юрий Скоков. Но, как всегда, основную нагрузку взял на себя Борис Николаевич. Был организован штаб по подготовке выборов, которым стал руководить Геннадий Эдуардович Бурбулис — бывший свердловчанин, депутат Верховного Совета СССР, член Межрегиональной группы. В команду Бориса Николаевича он пришел не сразу — я даже не помню точно, как и когда он появился среди нас, но его появление ощутилось по тому, как стали исчезать в действиях команды непросчитанность ходов и непредвиденность их результатов.

Центр постоянно находился в ситуации, когда требовалась нестандартная реакция. Тогда же впервые возникла идея создания института представителей президента. Договорились, что в каждом субъекте Федерации должно быть доверенное лицо Бориса Николаевича. Оно назначалось с прицелом в последующем стать представителем президента. Руководители регионов — председатели Советов — тогда по своему настрою были анти-ельцинскими, они же, как правило, возглавляли областные комитеты КПСС и КПРФ. Могли ли они смириться с утратой партией ее «руководящей роли», с потерей собственного всесилия? Но авторитет Ельцина, надежды на него избирателей оказались настолько велики, что местная власть не смогла этому противопоставить ничего, кроме заведомой лжи и обливания его грязью. А уж как могли подтасовывать факты соответствующие службы — об этом люди стали давно догадываться.

Представители президента получили тогда полномочия Контрольного управления, то есть практически контролировали на местах выполнение решений центра и законности действий местной власти. И это видится мне на тот период очень важным. Как правило, представителями президента были либо народные депутаты РСФСР из демократической его части, либо их помощники. В результате в регионах усилилась связь с центром, кое-кто немного поутих в своей демагогической, особенно антипрезидентской, агрессивности. Это стало, на мой взгляд, переломным моментом в практическом переходе многих регионов под контроль президента.

Но все же есть у Б.Н.Ельцина, есть — увы! — особенности характера и поведения, которые способствовали зарождению определенного недоверия к нему со стороны граждан. Одна из них — его прямо-таки фантастическая способность вдруг куда-то исчезать в самые критические и напряженные моменты. Так это случилось, например, при введении чрезвычайного положения в Грозном в 1991 году, когда он был почти недоступен. И не случайно как-то у Руцкого, тогдашнего вице-президента, вырвалось в сердцах на трибуне Верховного Совета, что он вот уже неделю не может связаться по телефону с президентом.

Я был бы не до конца искренен и честен, если бы не сказал, что вопрос здоровья Ельцина волновал и нас тоже — как говорили, его ближайшее окружение. Хотя, конечно, его самым ближайшим окружением была семья, затем в разные периоды — фавориты: Коржаков, Баранников, Ерин, Грачев, Барсуков. Нам часто приходилось говорить на эту тему с Бурбулисом, особенно когда мне передавали те или иные горькие факты, свидетелем которых я сам не был. Геннадий Эдуардович бледнел, лицо его становилось суровым, и видно было, что он собирается предпринять по этому поводу какие-то решительные действия.

Во всем этом ощущалось что-то непонятное, и нам, кто по долгу службы общался с Ельциным, его исчезновения доставляли массу неудобств, особенно когда они затягивались. Если в Кремле связь с Борисом Николаевичем всегда была прямая, то при отсутствии его она осуществлялась только через прикрепленного, а когда президент находился в отпуске — через помощника. В последний период работы Коржакова появилась еще и таинственная фигура адъютанта…

Вот и получалось, что нам важно, чтобы президент чаще присутствовал в Кремле, а кое-кому — чтобы он находился как можно дальше от Кремля (то ли по состоянию здоровья, то ли из-за запоев — откровенно говоря, не знаю).

Я координировал демократическую часть депутатов, поэтому мы с Бурбулисом работали вместе: он — в органах исполнительной власти, я — с депутатами. Короче говоря, у меня были довольно широкие возможности разглядеть в нем энергичного, живого человека, способного вдумчиво и добросовестно вникать в детали любой проблемы, С ним приятно работалось хотя бы потому, что он постоянно был нацелен на будущее. Аналитический ум Бурбулиса выводил его на конкретные предложения и конкретные решения, Я думаю, Борис Николаевич не случайно не только обратил внимание на него, но еще и во многом на него полагался.