Марк Курлански - 1968. Год, который встряхнул мир.

Между участниками движения протеста и законниками произошло множество стычек, сопровождавшихся массовыми арестами; арестован был и Кинг. Однако ни разу не было случая, чтобы вежливые и даже деликатные шерифы применили насилие. У Притчетта были возможности предупреждать любые действия протестующих, поскольку он имел информаторов среди темнокожей общины Олбани. Так как насилие не применялось, Кинг и другие руководители движения ни разу не имели возможности позволить вмешаться в происходящее Роберту Кеннеди и министерству юстиции, как то было в других местах: вмешательство на государственном уровне привлекло бы к событиям больше внимания. Еще хуже было то, что Притчетт импонировал журналистам, так как держал себя просто и любезно. Он сообщил им, что изучил идеологию ненасилия Мартина Лютера Кинга и сам принял юридические меры в пользу ненасилия. Кингу пришлось отвечать на критические выпады со стороны активистов борьбы за гражданские права, обвинявших его в том, что, будучи арестован в Олбани, он оказался в безопасности и мог не предпринимать никаких действий. Однако по этой же причине он не смог выступить в имевшей резонанс телевизионной передаче «Встреча с прессой». А в итоге из тюрьмы его освободил лично сам Притчетт, заявив при этом, что «неопознанный негр» внес за него залог и заплатил соответствующий штраф. Многие полагали, что Кинга выкупил его отец, известная в Атланте фигура (некоторые именовали его Папаша Кинг). На самом деле хитрый Притчетт попросту освободил его.

В целом кампания в Олбани была катастрофой. После Олбани лидеры движения за гражданские права научились избегать притчеттов и выбирать те города, где полицейские отличались особой ретивостью, а нрав начальства был злобным и переменчивым. «Участники общественных движений испытывают ощущение, что то, что попадает в сводку новостей и воспринимается как новость, по-настоящему ценно», — заявил Джин Робертс, уроженец Северной Каролины, писавший о проблеме гражданских прав в «Нью-Йорк тайме». В 1965 году, во время марша в Сельме (Алабама), Мартин Лютер Кинг заметил, что фотограф журнала «Лайф» Флип Шульке не фотографирует, а помогает тем, кого избили полицейские. Позднее Кинг разыскал фотографа и объяснил ему, что он принесет больше пользы, если будет не помогать демонстрантам, а снимать их. «Ваше дело — запечатлеть то, что с нами происходит».

В 1965 году в Сельме грузная женщина средних лет по имени Энни Ли Купер изо всей силы ударила шерифа кулаком. Это привлекло внимание фотографов, и они начали снимать, как три шерифа хватают женщину. Затем она позволила шерифу ударить ее. Он размахнулся и ударил ее дубинкой так сильно, что журналисты услышали звук удара. Они сделали и снимок: шериф Кларк замахивается дубинкой на беспомощную женщину. Фото попало на первые полосы газет по всей стране. По словам Мэри Кинг из Эс-эн-си-си, «умелое использование новостей, передаваемых средствами массовой информации, для воспитания общества является современным эквивалентом борьбы с помощью «пера», и «перо» по-прежнему остается сильнее, нежели клинок».

По мере того как деятельность движения за гражданские права приобретала все больший резонанс в средствах массовой информации, Мартин Лютер Кинг стал их любимцем. Он оказался первым лидером подобного движения, ставшим звездой СМИ, и поэтому далеко обогнал в популярности своих предшественников и современников, а его влияние сделалось значительно более сильным и непосредственным, чем раньше. Ральф Эбернати говорил: «Мы знаем, что превращаемся в символы». Участники движения часто обвиняли Кинга в том, что он привлекает к себе всеобщее внимание, ему достаются все похвалы и аплодисменты. На самом деле движение таким образом его использовало. Он редко говорил что-то новое. Но, обладая харизмой и будучи ярким оратором, чье присутствие на телевидении заставляло события «работать», он был звездой поневоле и в большей мере чувствовал себя как дома, находясь в церкви, нежели на демонстрации или пресс-конференции. Однажды он сказал: «Я ощушаю в себе присутствие двух Мартинов Лютеров Кингов. Я сам себе удивляюсь... Моя собственная карьера озадачивает меня. Тот Мартин Лютер Кинг, о котором говорят люди, есть нечто совершенно чуждое для меня».

После Олбани телевидение стало неотъемлемой частью стратегии любой кампании. В «Конференции руководства христианских общин Юга», организации Кинга, Эндрю Янг выполнял работу главного советника по средствам массовой информации, или по крайней мере тем из них, которые контролировались белыми. Он понимал: для того чтобы движение ежедневно упоминалось в телепередачах, необходимо каждый день давать сообщения, короткие и драматичные — «сильные укусы»; при этом их нужно дополнять «наглядными иллюстрациями». Янг подчеркивал (а Кинг быстро усвоил), что ежедневные заявления Мартина Лютера Кинга должны занимать не более шестидесяти секунд. Многие активисты Эс-эн-си-си считали, что Кинг и его организация зашли слишком далеко, что они неумеренно используют СМИ. Они полагали, что он увлечен участием в краткосрочных событиях, годных только для новостей, тогда как им хотелось вести более серьезную общественную работу на Юге, чтобы добиться фундаментальных изменений; медленный процесс, который не годится для телекамер.