Денис Шипилов - Василиск. Тайна происхождения украинской нации

Сказав решительное нет сивухе мракобесов – так называемой любви, лженаучного вздора, отравляющего сознание разумного человека, мы, наконец, избавились от безобразного пережитка прошлого под названием «брак». В отличие от христианских проповедников, сочиняющих сказки о семье, как земном начале рая, мы считаем такой союз узаконенной смертью индивидуума. Отныне «муж» и «жена» – ругательные слова. Прежде люди не были свободны, находясь в незримой клетке общественных устоев, им приходилось терпеть тиранию христианской морали. Стоило птичке выпорхнуть на волю, как тотчас же звучал возглас: «Прелюбодеи Царствия Божьего не наследуют». Какой вздор! Если человека заставить на протяжении жизни есть одну и ту же пищу, приготовленную так называемой супругой, будет ли он счастлив? А ведь питание – такая же физиологическая потребность, как и секс. Лишая самца возможности насытить плоть, мы обрекаем его на несчастье. Пока попы́ рассуждают о том, сколько бесов может уместиться на кончике иглы, ученые давным-давно выяснили и доказали, что во время интимной близости выделяется гормон радости – окситоцин. Сначала некто стремится запретить мужчине «радоваться», а потом что? Запретит дышать? Где предел безумию?

К слову, упомянутый гормон выделяется не только у мужчин, но и у женщин. Старые представления о девичьей чести в купе с предрассудками о телегонии долгое время подавляли дамское начало. Вступая в так называемый брак, новоиспеченный муж получал монопольное право пользоваться телом супруги. И хорошо, если ему удавалось «радовать» избранницу, а если нет? Бедняга мало того, что была обречена на бытовое рабство, так еще и лишалась живительного источника жизни, и вскоре увядала и превращалась в тетку. Если мужчина действительно испытывает трепетные чувства к женщине, станет ли он препятствовать чужим ручейкам наполнять ее реку? Разве он не должен радоваться вместе с ней? В прежнем рабском обществе это клеймилось предательством, изменой, но на нашем острове свободы все иначе. На смену собственническому эгоизму пришла бескорыстная забота о счастье партнера. Тот, кто прежде мог бы называться супругом, ныне не просто не проявляет агрессии, и уж тем более не пытается физически расправиться с фаворитом избранницы, а наоборот, содействует процессии. Мы могли бы усомниться в чистоте его чувств, если бы он стал непосредственным участником действа, но островитянин выше этого. Вместо ревности и злобы, присутствующих в прошлом отсталом мире, в такие моменты он нежно придерживает «любимую» за руку и испытывает чувство благодарности к мужчине, который радует его женщину.

С легкой руки (справедливее было бы сказать с тяжелой руки) христианских так называемых благовестников инстинкт продолжения рода преподносился как нечто сакральное, как плод любви отца и матери, как возможность воспользоваться предоставленной свыше честью стать сотворцами Богу и привести в мир нового человека. Немыслимо! Крайне безответственная чушь. Планета перенаселена, экология в опасности, зачем рожать? Дети – это хлопоты, заботы, шум, гам и крик, потерянные время, здоровье, а главное, свобода. Не лучше ли посвятить жизнь реализации собственных интересов и желаний? Неужели лучше потратить свой век на обслуживание нового человека? Благо, мы живем на прогрессивном острове и независимы от старой морали. Что такое прежняя семья? Это идея об обладании. Еще недавно от древних людей можно было услышать такие нелепые фразы, как: «Это моя жена, это мои дети». Но ведь человек не вещь, разве он может кому бы то ни было принадлежать? Да, но такое положение называется рабством. Мы же истинно возжелали быть свободными и поэтому тотчас же избавились от обветшавшего предрассудка о праве собственности на детей. Ранее ребенок годами воспитывался родителями, и неудивительно, что мать и отец становились для него главными людьми на земле. Он копировал их и подражал их поведению, перенимая привычки и пороки, теряя собственную индивидуальность. Мы решили, что намного лучше для него будет, если вместо двух родителей у него появятся тысячи «родаков». Его воспитает общество под чутким контролем Добродетелей острова, а биологические родители обретут свободу от каких бы то ни было обязательств и смогут беспрепятственно путешествовать и заниматься личностным саморазвитием.

Прежде стоило ребенку только появиться на свет, как его самость тут же оказывалась на жертвенном алтаре семейных уз. За ним закрепляли фамилию, и она буквально указывала на то, что данный человек не свободен, а, словно скотина, принадлежит некой группе людей. Что отныне он должен почитать отца и мать, слушаться и повиноваться им, а затем заботиться и опекать их. Вдумайтесь: чудовищное насилие над личностью, принуждение следовать навязанной так называемой христианской морали облекалось в обертку праведности. Узурпацию воли и желаний малыша гордо называли воспитанием. Разве кроха давала кому бы то ни было право таким образом издеваться над собой?