Дмитрий Холкин - Люди цифры. Шесть взглядов на новую энергетику

Сейчас АГСЭ мы пока делаем как пилотный проект, по сути это экспериментальная разработка, есть много развилок, и как следствие – много рисков. Главная развилка: либо идти по классике и делать сборку АГСЭ по шине постоянного тока, либо все же собирать эту шину на виртуальных машинах. Первое кажется технически более простым, второе – правильным с позиции рабочей гипотезы. Сначала, когда я оценивал ситуацию, считал, что в коммерческих проектах рисковать опасно, особенно пока мы не попробовали некоторые решения на стенде. Из двух вариантов стали ориентироваться на шину постоянного тока. На реализацию второго варианта, как я оценил, понадобится еще два года. Потом выяснилось, что шина постоянного тока – это очень дорого. А в это время идея виртуальных синхронных машин начала овладевать массами, заинтересовавшиеся смежники уже поднимают руки: «У меня есть виртуальная машина». Я говорю: «Давайте пробовать». С одним из смежников собрали установку на стенде, заработало. На очередном совещании по проекту я говорю: «Я ошибся, оказалось все быстрее, давайте делать коммерческий проект на виртуальных синхронных машинах». Для этого и нужен главный конструктор, чтобы проверить разные гипотезы и сделать выбор технического решения. А в серии, когда все решения приняты, главный конструктор не нужен.

И все же это поражает. Для реализации АГСЭ вам потребовалось собрать на себе знания о виртуальных синхронных машинах, особенностях применения ВИЭ и систем накопления энергии, мультиагентном управлении, распределенных реестрах и смарт-контрактах, рыночных методах управления гибкостью. Это сильно разные области знаний: механика, электрохимия, теория управления, искусственный интеллект, киберфизика, рыночная теория. Как так получилось, что этот сложный синтез знаний произошел? Насколько здесь факт личности в истории важен? Можно ли собрать прорывное решение «демократическим путем» на основе отбора предложений разных участников процесса?

Я думаю, нет, важна личность. Может, даже не для синтеза на себе всех этих знаний, а для принятия ответственных решений. Возьмем Стивена Джобса. Он был фактически менеджер проекта, у него в голове и рынок, и дизайн, и определенные технические решения.

Но главное – он не боялся принимать сложные, иногда интуитивные решения.

Но мне кажется, что это не уникумы. Такие люди рождаются, их достаточно много, не все, правда, реализуются.

Вы вспомнили Стивена Джобса, а он был силен в коммерциализации совершенно новых вещей. Интересно узнать, как вы преодолели в себе барьер коммерциализации – перехода от изобретенного технического решения к его продвижению на рынке?

Стивен Джобс

Мне в какой-то степени повезло. Опять же, это связано с НПО им. Лавочкина. Тогда замом генерального конструктора был Игорь Григорьевич Ханин, довольно одиозная личность, выходец из Днепропетровска, КБ «Южное», друг бывшего президента Украины Леонида Кучмы. Днепр – это сильные коммерческие ребята. В Днепропетровске надо было жить хорошо, плохо жить было стыдно. Они «варили» всегда, и в Советском Союзе, и в рынке, жили хорошо. Ханин закончил ДГУ, немножко поработал и быстро поднялся в КБ «Южное», потом его поставили главным инженером КБ «Орбита». Чем он занимался? Он строил, и в стройке он был бог! Он так матерился, это такие были совещания, я, когда попадал на них, у меня уши пухли. Тем не менее, его уважали.

Команда Ханина пришла в НПО им. Лавочкина. Наступает перестройка, открывается граница, раскрепощаются экономические отношения. После путча 1991 года, когда все однозначно стронулось в направлении рынка, Ханин говорит: «Так, всё, мы в рынке! Все забудьте! Никаких заказов, ничего нет. Только зарабатываем бабки на рынке!» И мы пошли в этом направлении. Но еще до путча он уже организовал бизнес по поставкам компьютеров, он со мной говорил про коммерциализацию. Я ему отвечал: «Чтобы я занимался куплей-продажей! Нет!» Он на меня смотрел, как на больного. Это я позже понял, что выглядел убогим в этом смысле. Со временем моя ментальность изменилась, я уже был заточен на коммерциализацию. Да, произошла эта ломка: от «что это такое» до «только так и надо».

Как сейчас с коммерциализацией ваших разработок в МФТИ?

Я все время думаю о коммерциализации наших разработок. Мы видим несколько рынков: микрогриды и накопители на стороне потребителей, энергоснабжение изолированных территорий. Эти два направления выглядят достаточно живыми сегментами рынка, там есть способы извлечения экономического эффекта от применения новых технологий, и ими стоит заниматься.