Геннадий Разумов - Умная книга бессвязных мыслей

Знание – сила, понимание – мощь.

Девица не картина, ее издали не разглядишь, лучше ближе подойти. Но и это оценка не точна. Что же вернее? Пощупать.

Она все подряд ставила с ног на голову. Только не 2, которую никак не удавалось перевернуть, превратив в 5.

Бросить учебу на 3-м курсе института все равно, что дойти до середины моста и свернуть налево.

Если, споря с тобой, твой оппонент сердится, значит, он не может понять, что он не прав.

Полезно говорить собеседнику то, что тот хочет услышать. И слушать то, что тот хочет сказать.

Приложи последнее усилие, но не делай над собой насилия.

Чтение развивает, а почтение развращает.

Пушкин прожил немного, но гусей извел много.

Какие прекрасные крылатые слова вылетали из-под простых гусиных перьев поэтов XIX-го века.

Читая между строк, самих строк и не прочитаешь.

Положительный книжный геройстоит недоступной горой, а что его почитать, лучше просто читать.

Книга должна не столько развлекать, сколько увлекать.

Не все толстые писатели Толстые, так же, как не все худые художники – Художники.

Сначала было слово. Одно, другое, третье,… Потом их стало нехватать и в ход пошли кулаки, стрелы, пушки, ракеты.

Сначала было слово, но скоро оно стало предложением.

Он не сквернословил, он говорил фольклором.

Хотел написать электронную книгу, да чернил нехватило.

Все, что делается в мире, познавали мы в сортире. Ныне, изменив газете, все находим в интернете. Но опасней он, зараза, куда больше унитаза. Можно вирус подхватить, в попе геморрой нажить. Потому, здоровья ради, снова на толчок засядем.

Острословие от остроумия отличается, как бритвенное лезвие от электробритвы. А ерничание от юмора – как кухонный нож от гвардейской алебарды.

Юмор – оружие быстрострельное, хорошо хоть не огнестрельное.

Женщина – книга, мужчина – читатель, старость – книжный шкаф. Пусть книга ходит по рукам, ничего, что изнашивается, зато читается.

* * *

Слово – красивая кожура апельсина, под которой может быть гниль, зараза, гадость. Пример – "фашизм" (ит.) – единение, обьединение, связка.

Он за словом в карман не лез – карман был пустой, дырявый.

Евреи – народ Книги. Если бы не их всеобщая грамотность, не обязательное ежедневное чтение недельной главы Торы, выжили бы они?

Книга – материнское молоко познания. Ребенок, еще не умея говорить,узнает курочку Рябу. Подросток с Томом Сойером познает человеческую порядочность и подлость.

Увы, не все может книга. О всемирном потопе мы узнаем не из Священного писания, а из химических анализов катархейских кварцитов океанических впадин.

Книга – лучший подарок тому, кто перед сном берет ее в постель.

Пегас-непоседа не любит долго стоять в одном и том же стойле.

Если Горькому суждено было написать нечто, что другим читать хочется, то он это сделал в первой части своей жизни, на остальную пришелся «Булычев», «Достигаев» и прочая тягомотина.

Также нет уверенности, что и Пушкин с Лермонтовым, удлинив свой обидно короткий жизненый путь, продолжали бы выдавать шедевры.

Когда и кому зебра-пегас подставит свою черную или белую полосу, она и сама не знает.

Когда сказка станет былью, быль эта будет пылью.

Поэт от стихотворца отличается так же, как кремовое пирожное от пирожка с капустой.

Он писал одновременно двумя руками – правой по английски, левой по французски.

Первоисточник – солнце, его не только изучить, но и рассмотреть нельзя, глаза испортишь. Другое дело – отраженный лунный свет…

Вот, например, Достоевский, зачем им зрение трудить? "Идиота" даже идиот может в телике увидеть. И об "Войну и мир" мозги можно переломать, лучше кино посмотреть.

То, что вилами на воде написано, никаким топором не вырубишь.

Сколько у нас гласных и сколько согласных? Но больше всего несогласных.

Как бы согласные звонкиебуквы (б, г, д,…) не звенели, глухие(п, к, т, …) их не слышат.