Жомарт Ертаев - Мир нашему дому

Ну, а я в свою очередь вынужден был признаться, что письма за меня писал сокамерник,

который до этого просидел пять лет в тюрьме Люксембурга, где и выучил французский язык.

Разные мне там люди встречались. По большей части – неплохие.

А жена простила мне эту шалость.

* * *

В неволе много чего интересного происходило. Иногда память что-то выдает. Чаще всего

перед сном. Помню, где-то через неделю, сосед по камере, с богатым жизненным опытом

(назовем это так), решил меня приободрить: «Ты не переживай, многие великие казахские

батыры прошли через тюрьму».

Совместно поразмышляв и покопавшись в истории, мы пришли к выводу, что и Ленин, и

Сталин (для пущей научности) имели казахские корни.

Я только не согласился с тем, что они великие и что – батыры.

17.10.12

Ко мне иногда обращаются: пиши не только про веселые моменты из жизни или про

переживания, напиши и про подлецов.

Ну, во-первых, не суди да не судим будешь. А во-вторых, зачем заниматься

масштабированием зла? Лучше буду продолжать рассказывать про хорошее. 

Следственная группа, которая вела мое дело, состояла человек из восьмидесяти.

С двумя из них я сейчас поддерживаю очень хорошие отношения.

Конечно же, не потому, что они, выполняя приказ, всячески пытались меня засадить, и

надолго.

А потому, что делали они это с чувством собственного достоинства. Они настоящие офицеры.

Предвосхищая возможные комментарии, хочу подчеркнуть, что ни я от них, ни они от меня не

зависят.

О прошлом почти не говорим. О чем говорим? О жизни.

* * *

По мере обретения «взрослости» мы все меньше и меньше верим в чудеса. Эволюционируем,

что ли.

Конечно, по инерции еще дурачимся, придумываем разные байки про то, что внутри

остаемся детьми. Покупаем дорогие вещи, выдавая это за детские капризы, списывая на

деревянно-игрушечное детство. Хотя четко осознаем, что все, детство осталось в детстве.

Ведь в Дедов Морозов и в их иностранных коллег мы уже не верим. И встреча Нового года

все больше превращается в некий ритуал с набором обязательных атрибутов. Самый приятный

из которых – возможность пить несколько дней без ущерба для имиджа и угрызений совести. Да

и то – у кого здоровье позволяет.

И так получилось, что самое необычное место, где я встречал очередной Новый год, была

тюрьма.

Классическая тюрьма советского образца. В камере нас было четверо. Подготовку, как и на

воле, мы начали загодя. Потому что за решеткой, как и везде, в преддверии праздника

начинается ажиотаж. Каждый арестант – в силу своей фантазии, а главное – возможностей (не в

последнюю очередь возможностей договариваться) – украшает свою камеру, пытается

разнообразить новогодний стол продуктами питания, включая запрещенные. Не есть же, в

самом деле, в праздник обычную баланду.

Мы проявили чудеса дипломатии, и наш импровизированный стол ломился от колбасы, сыра,

не «хозяйского» хлеба, запрещенных соков (по непонятным причинам соки запрещены),

апельсинов, яблок и еще каких-то вольных вкусностей. Ништяков.

Ровно в полночь, когда пробили куранты, а в городе начали взрываться петарды, вся тюрьма

(у кого была такая возможность) прильнула к решеткам и стала поздравлять друг друга. Точнее,

вся тюрьма в один момент разродилась криками. Это был какой-то звериный крик. Он

зарождался в душных, тесных бетонных коробках и уходил в космос.

Я тоже кричал поздравления невидимым адресатам и желал одного: свободы!

Свободы им, свободы себе, свободы всем.

Это было ни с чем не сравнимое чувство. Чувство единения. Неприкрытые желания. Как в

детстве.

Мне казалось, что воздух светится от искренности.

Никто не врал себе. Никто не врал друг другу. Никто не играл. Все искренне верили, что у

каждой сказки обязательно будет счастливый финал.

* * *

Меня уже начали подозревать в пропаганде криминальной культуры. Однако, это не правда. Я

скорее агитирую за свободу. Ну, это так, к слову.

Со мной сидел парень двадцати пяти лет от роду. Или двадцати трех. Молодой еще совсем.

Статья была легкая, и на преступника он явно не тянул.

Просто так вышло, что следователь за прекращение дела сказал до вечера принести сто

долларов и бутылку вина. А мама парня не успела найти нужную сумму. Полицейский проявил

невиданную для себя принципиальность и до суда закрыл мальчишку в СИЗО.

Просидел он со мной пару месяцев, и ввиду незначительности правонарушения его должны