Вадим Онуфриев - Близость, развитие и смысл

Близкий и дальний отличаются тем, что в случае близкого человека уровень преодоления отчужденности (то есть, уровень близости) будет выше, чем в случае с дальним.

Что важное следует из этого определения?

Что близость можно рассматривать как качественный показатель (близкий/дальний), а можно ее пробовать измерять различными уровнями (первый уровень, второй и т. д.).

Что родовое понятие – показатель, а не мысль, а не чувство, а не способность, и, тем более, не поведение. Про все перечисленные понятия вполне можно говорить в связи с близостью, но сама по себе как определение она их не охватывает.

Не менее важное следствие из этого определения: близость НЕ может быть “односторонней”. Близость – это про преодоление отчужденности МЕЖДУ людьми, поэтому это никак не может происходить внутри одного человек.

Некоторые говорят, что “чувствуют близость” с другим человеком. Но, во-первых, близость – это не чувство и даже не ощущение, а, во-вторых, эти все чувства ничего не говорят о том, что происходит у другого человека. Было ли с его стороны такое же намерение стать ближе или нет? Что бы мы ни фантазировали про человека у себя в голове, для близости этого недостаточно. Для нее нужно преодоление границ несколькими людьми. Взаимное преодоление границ, если быть более точным. Для этого точно недостаточно действий одного человека. Для этого необходимы одновременные намерения более, чем одного человека.

Это определение (близость как показатель преодоления отчужденности) подразумевает наличие некоей изначальной отчужденности между людьми. Мы будем исходить из того, что по умолчанию (то есть, изначально), между всеми людьми есть отчужденность. Никакие люди не могут быть близкими изначально. Стать близкими в той или иной степени возможно лишь через преодоление изначальной отчужденности.

Здесь, конечно, можно возразить, что, например, мы можем быть близки по стилю общения, по музыкальным предпочтениям и т. д., поэтому ничего преодолевать не нужно. Но дело в том, что близость в чем-то конкретном (во вкусах, в целях, в мировоззрении) – это все про не про близость между людьми. Я бы вообще здесь не употреблял “близость во взглядах и вкусах”, лучше говорить “схожесть во взглядах и вкусах”, “одинаковость взглядов и вкусов” и т. д. Близость людей не является суммой их схожестей и одинаковостей. Иначе бы нам пришлось назвать близкими незнакомых людей, любящих одну и ту же музыку и болеющих за одну и ту же команду. Но не могут быть близкими незнакомые люди. Они могут быть схожими, даже пусть одинаковыми. Но даже полная одинаковость, если предположить, что она возможна, не делает людей близкими. Они не смогут назвать себя близкими, они даже могут ненавидеть друг друга или, что более важно, быть нейтральными по отношению друг к другу. Их может разделять стена отчуждения. И это при “близости” их взглядов, которая ничуть не мешает видеть друг в друге подозрительных типов или врагов.

Поэтому давайте условимся в таких ситуациях говорить о схожести или, в пределе, одинаковости людей В ЧЕМ-ТО, но про близость ЛЮДЕЙ (в целом, а не в чем-то) будем говорить в плоскости преодоления границ, преодоления отчужденности между ними.

А раз уж мы определяем через нее близость, то нужно сказать о ней хотя бы пару слов.

Отчужденность – довольно широкое понятие, мы его будет понимать как состояние людей по отношению друг к другу, описываемое желанием сохранять границы, восприятием друг друга как чужеродных предметов.

Отчужденность присуща людям изначально. Она проявляется…

– в физическом аспектев том, что им так важно сохранять “личное пространство”, что им неуютно, когда незнакомые люди находятся к ним ближе, чем за 1 метр. Для некоторых по этой причине езда на общественном транспорте превращается в адову муку;

– в эмоциональном аспектев том, что люди не доверяют незнакомцам (и даже собственным знакомым) и побаиваются их. А если ловят себя на доверии к новому человеку, то тут же настораживаются и укоряют себя в неосторожности;

– в ментальном аспектев том, что у людей есть глубокая убежденность в том, что все мы разные и понять друг друга невозможно, а уж изменять друг друга – и подавно.

Понятное дело, основные причины отчужденности коренятся в наших представлениях о мироустройстве. Здесь можно также углубиться и в метафизику, но мы не будем, так как эта книга не об отчужденности. Скажем лишь то, что есть ряд убеждений (типа приведенных выше), которые делают нашу отчужденность друг от друга возможной.